Тайны Реннвинда. Проклятие дня - Елена Сокол

– Перемахнем через ограду? – Предлагает Сара, когда Улле подносит ее к калитке.

– Для тебя такой прыжок может закончиться плачевно. – Напоминает он.

– Но драуг же как-то выбрался? – Задумываюсь я. Оглядываюсь. Дождь колотит меня по лицу и плечам. – Он же не прошел сквозь железные прутья с заостренными наконечниками?

– Он мог бы их перепрыгнуть. – Предполагает Сара. – Видела, сколько в нем было силищи?

– Там! Под деревьями! – Бьорн вдруг срывается с места.

И мы тоже бежим вслед за ним вдоль ограждения, пока, наконец, не замираем под раскидистыми дубами. Возле наших ног лежит выломанный кусок ограды шириной с метр.

– Вот и ответ. – Кряхтит Ульрик, перехватывая Сару удобнее.

– Похоже, за кладбищем смотрели не совсем внимательно. – Замечаю я, разглядывая дыру в ограждении. – Если бы кто-то обратил внимание на это, то о драуге мы узнали бы раньше.

– Дядя просто не знал, что и где нужно искать. – Поясняет Бьорн, смело шагая на территорию кладбища. – Мы же не предполагали, что убийца из неживых. – Слышится хруст веток. – Эй, здесь следы!

– Давай! – Поторапливаю Ульрика, пропускаю их с Сарой вперед. – Осторожнее, скользко! Грунт размыло!

– Я сама пойду, сама. – Подруга заставляет Улле опустить ее на землю. – Все в порядке, видишь?

Он подхватывает ее под плечо.

– Аккуратнее!

Я все-таки оббегаю их и припускаю по тропинке за Бьорном. Его силуэт мелькает среди надгробий, удаляясь куда-то в сторону склепов, и когда вдруг исчезает, мне приходится остановиться и попытаться отыскать на земле следы.

– Где он? – Ворчит Улле.

– Включил форсаж и удрал! – Отвечаю я, тяжело вздохнув. Дождь размыл дорожку, но, кажется, тут есть след от чьей-то здоровенной стопы. – Следы! Так… Драуг пришел… – Оглядываюсь. – Оттуда!

– Эй! – Слышится голос Бьорна. – Нашел!

И мы бросаемся на его голос. Я поскальзываюсь и чуть не валюсь, но Ульрику чудом удается прихватить меня за локоть.

– Спасибо! – Пытаюсь отдышаться я.

– Осторожнее, Нея, еще одну травмированную мы не потянем. – Говорит он, вглядываясь в темноту. Кладбище погружено во тьму, и лишь вдали слева виднеются огоньки в окнах здания церкви. – Я вижу его! Вон он!

Я поднимаю взгляд. Бьорн стоит, вытянувшись во весь рост, под одним из дубов. Я оставляю ребят позади, торопясь к нему. Чем ближе подхожу, тем сильно вязнут в липкой земле мои оксфорды – тут повсюду комья глины, которые расшвырял драуг, выбираясь из могилы.

– Иди сюда. – Бьорн зачем-то подает мне руку.

Она оказывается кстати: я ухватываюсь за нее, в очередной раз поскользнувшись. И больно впиваюсь пальцами в ладонь парня.

– Ты посмотрел? – Спрашиваю, восстанавливая равновесие. – Чья она?

Оглядываю разворошенную землю и маленькую черную надгробную плиту в основании.

– Да. – Внимательно смотрит мне в глаза Хельвин.

– Что? Что такое? – Я замечаю тревогу в его взгляде.

– Тебе нужно увидеть это самой. – Он наклоняется и проводит ладонью по гранитному прямоугольнику. – Прочти.

Я наклоняюсь и едва не падаю в грязь, вовремя упираюсь ладонями в надгробие. В темноте очень трудно прочесть тусклые буквы, особенно в дождь. Вот они складываются в слова, а вот и годы жизни покойника. Я трясу головой и возвращаюсь к имени.

– Юнас. Юнас… Линдстрем. – Желудок вяжет узлами. – Кто? Кто это?

И почему у него фамилия как у Микке?

– Дядя Микаэля. – Разрывает шум дождя голос Бьорна. – Умер семь… а нет, восемь месяцев назад.

– Дядя?

– Да. Потомственный шаман – вот почему поднявшись из могилы, он обернулся драугом. Будь труп посвежее, его можно было обернуть и вампиром.

Я поднимаюсь.

– Но причем тут Микке?

– Не знаю. – Пожимает плечами Бьорн. – Рядом могила Арвида, отца Микаэля. – Хмурясь, он указывает на соседнее надгробие. – Полгода назад кто-то поднял его для того, чтобы напасть на мою сестру. И я готов биться об заклад, что это один и тот же человек.

– Но кто? – Восклицаю я.

И только сейчас замечаю подошедших к могиле Улле и Сару.

– Мы это узнаем. – Обещает Хельвин, оглядывая нас. – Так, я в церковь. Нужно найти отца и дядю, внутри есть телефон.

– Ты говорил, можно взять его машину? – Напоминает Улле.

– Если он на ней не уехал, то разумеется. – Бросает Бьорн, удаляясь по дорожке меж могил.

Я смотрю ему вслед, а ручейки, сбегающие с волос, застилают глаза.

– Присядешь? – Улле помогает Саре опуститься на один из выступов.

Подруга садится и, охнув, вытягивает раненую ногу. Повязка промокла от дождя и крови, ее бы сменить, да обработать рану.

– Сейчас передохну минуту и пойдем к церкви. – Слышится ее голос.

Но он доносится до меня как через вату, потому что моим вниманием полностью овладевает небольшое светлое пятнышко, белеющее среди комьев могильной земли.

Я приседаю на корточки и аккуратно подцепляю предмет пальцами. Что это? Очищаю его от липкой грязи, и вдруг застываю в оцепенении. Это маленькая соломенная кукла, перетянутая красной тесемкой. Однажды мне довелось видеть такую у…

– Ингрид. – Срывается с моих губ.

– Что? – Вытягивает шею Сара, пытаясь разглядеть то, что у меня в руках.

Я встаю, кукла падает из моих дрожащих рук на пузырящуюся влагой глиняную почву. Дождь продолжает хлестать по лицу, но этого мало, чтобы меня отрезвить.

– Прости, мне нужно… – Я недоговариваю.

Срываюсь с места и бросаюсь по тропинке к выходу с кладбища.

– Нея! Нея, ты куда?! – Звенит голос Ульрика за спиной.

Но чем дальше я удаляюсь, тем быстрее он затихает.

Не может быть. Не может быть. Так не должно быть.

Это неправда!

Нет!

Я мчусь вдоль ночных улиц, затянутых ливнем в серую влажную муть. Вода хлюпает в моих туфлях, взрывается брызгами на каждом шаге и бьет по голове и плечам, обрушиваясь с неба. Это не гроза, а какая-то адская воронка, которая проворачивает меня в своих внутренностях, заставляя бежать по спирали в неизвестность, и словно специально оттягивает меня от приближения к моей цели.

Я бегу домой.

Мне нужно поговорить. Нужно убедиться, что ошибаюсь. Она говорила, что я – особенная, называла это даром. Неужели… неужели?!

Гоню от себя эти дикие мысли.

Это же Ингрид. Моя любимая тетя. Человек, который меня вырастил, который вложил в мое воспитание всю душу, дал мне все самое лучшее. Это же… нет, нет, нет… нет!