Тайна подвенечной вуали - Кэролайн Кин

— Что касается меня, — сказала Бесс, — я на всю жизнь покончила с комическими актерами! Никого больше не хочу слушать! И вас прошу не отпускать шуток, пока мы не окажемся в безопасности у себя в доме.

Но Нэнси было действительно не до шуток — даже тех, которые исходили от Бесс. Нэнси выстраивала сейчас и приводила в порядок цепочку событий, начавшихся три дня назад, с момента исчезновения свадебной фаты Мередит.

— Значит, Тони Фиск уехал из страны, — произнесла она медленно. — Нам теперь не узнать о его роли во всем этом. И тогда что же остается? Видимо, надо действовать в другом направлении.

Джорджи и Бесс вопросительно уставились на подругу.

— Не знаю, кто этот тип с платиновыми волосами, — продолжала так же медленно Нэнси, — но мы уже знакомы с Сесилией Банкрофт и следует более глубоко разрабатывать этот участок. Должна быть какая-то связь между ней и вуалью, я почти уверена в этом.

— Потому что ее машина стояла напротив церкви, как раз когда произошла кража, да? — спросила Джорджи. Нэнси кивнула и добавила:

— И потому что она направила нас в это кабаре, где что-то подмешали в напитки.

— Но мы же могли не пойти туда, — сказала Бесс.

— Верно. Тогда бы она придумала что-нибудь другое. Мне кажется, ее задача — напугать нас до полусмерти и заставить выйти из игры.

Бесс приподнялась с травы, вздернула на лоб свои огромные солнечные очки.

— А этот тип, Джейсон Мосс, — сказала она, — тоже не последняя фигура, наверное?

— Даже, может быть, первая, — улыбнулась Нэнси. — Они вместе могут вскоре стать наследниками огромного состояния, вы это помните? Не знаю еще, как и что, но, вполне возможно, ко всему этому имеет отношение и разнесчастная вуаль.

Тут она внезапно вскочила на ноги с выражением какого-то удовлетворения на лице.

— Едем на Кейп-код! — объявила она. — Там ведь находится имение Торндайка. Об этом говорили по телевизору. Поднимайтесь!

Кейп-Код — знаменитая курортная зона неподалеку от города, и туда отправились девушки, захватив с собой свитера на случай похолодания и кучу сандвичей из ближней лавки. Они не стали связываться с такси, а снова взяли напрокат небольшой автомобиль — это было значительно дешевле.

Когда часа два спустя они подъехали к величественному дому Торндайка, стоящему на утесе над самым океаном, Нэнси охватило непривычное волнение: дом притягивал ее как магнит; она предчувствовала — что-то здесь должно проясниться, что-то произойти.

Дом был красивым, однако что-то в нем отталкивало, казалось устрашающим. Но в нем чувствовались сила и мощь — трехэтажное здание словно утверждало, что ему ничего не стоит бросить вызов стихиям, океану и выйти победителем в противоборстве. Здесь давно уже никто не жил — дом был предназначен для осмотра, как и все имение в целом.

Когда девушки, поставив машину, подошли к зданию, там продавали билеты на последнюю в этот день экскурсию — было уже четыре часа дня. Человек двадцать во главе с экскурсоводом собирались отправиться на осмотр и ожидали последних желающих.

— Привет всем! — заученно дружелюбным тоном произнес молодой гид. — Меня зовут Роберт. Рад приветствовать вас в имении Торн-хилл. Сейчас мы пойдем с вами на экскурсию, но перед этим примите, пожалуйста, к сведению одно-два правила, которым мы убедительно просим следовать. — Он улыбался всеми частями лица и умудрялся глядеть в глаза каждому из присутствующих одновременно.

Дальше он предупредил, что не следует снимать картины со стен, а также трогать все прочие экспонаты, и просил родителей следить за собственными детьми, чтобы они, упаси Бог, не разбили чего-нибудь, потому что за все отвечать придется ему.

Осмотр начался с главного входа в дом. Роберт был, казалось, влюблен в каждый квадратный дюйм, в каждый уголок, каждую паркетину, каждую створку. Он подолгу говорил обо всех архитектурных деталях — об арках, о лепке, о мраморных полах, о люстрах и зеркалах — и о многом другом.

Нэнси все это было достаточно интересно, но ожидала она чего-то другого — каких-то более частных деталей, свидетельств жизни этого дома, из которых тоже можно было бы что-то лепить — но не скульптуры, а домыслы, догадки, соображения.

На втором этаже экскурсантов провели в библиотеку.

Кроме сотен книг в кожаных переплетах, здесь были многочисленные фотоснимки, на которых хозяин фигурировал с самыми разными людьми, главным образом весьма знаменитыми в той или иной сфере деятельности.

— А где фамильные портреты семьи? — спросила Нэнси, оглядывая стены.

Роберт ответил с досадой, показывая тем самым, что ему тоже не нравится, что их нет:

— К сожалению, пять лет назад, когда мистер Торндайк выехал из этого дома, он велел убрать все свои личные вещи, в том числе и портреты. Так что просим извинения.

У Нэнси упало сердце, но все же она продолжала искать в каждой комнате какую-нибудь крошечную улику, маленький ключ, туманную информацию о Сесилии Банкрофт, о вуали и Моссе. Больше о Сесилии Банкрофт. Однако чаще всего ее глаза наталкивались на изображение тюльпанов — семейного герба Торндайков.

Похоже было, что хозяин дома метил им все, что ему принадлежало: мебель, стенные украшения и портреты, корешки книг.

Герб этот представлял собой искусное сочетание цветущих тюльпанов, помещенных внутрь изящно сплетенного венка, а все вместе казалось Нэнси похожим то ли на сеть, то ли на толстую паутину.

— Неплохое местечко, — сказала Джорджи, — но жить бы я здесь не хотела. Уж очень все угрюмо.

— Если исчезнувшим наследником окажусь я, — сказала Бесс, — то, пожалуй, не откажусь от такого домика. Да и вас приглашу погостить.

Роберт подвел экскурсантов к комнате, которую назвал самой печальной, самой сиротливой комнатой в доме. Это был личный кабинет Торндайка.

— Здесь, — объяснил Роберт, — хозяин держал все документы, связанные с его безуспешными многолетними попытками разыскать свою жену и детей. Были тут и фотографии, конечно, но решительно все он велел убрать из дома. Жена, сын, дочь — никаких следов от них не осталось.

— Как печально, — сказала Бесс. — А почему жена покинула его и забрала детей? Что-нибудь известно?

— Мистер Торндайк никогда не говорил об этом ни слова, — ответил экскурсовод. — Все, что я знаю и могу сказать: после пяти лет семейной жизни она уехала от него. Это разбило ему сердце.

— Наверное, не сразу, — предположила Нэнси, — а когда он был уже в преклонном возрасте.

Роберт воззрился на нее с видимым неодобрением: ему не нравилось ни обсуждение, ни тем более осуждение покойного владельца. Нэнси выдержала его взгляд.

— Почему вы так говорите, мисс? — холодно спросил он.

— Так мне подсказывают его глаза на более ранних фотографиях, — ответила Нэнси. — Посмотрите сами. Холодные, стальные. А ведь только недавно жена уехала и забрала детей! А в позднем возрасте, вот здесь, — взгляд намного мягче. Словно он понял, что не только в работе и в богатстве счастье.