Бывшие. Хочу тебя себе - Ева Стоун

скрываю от неё возвращение Адарова. Но теперь, когда он мой новый начальник, сколько мне удастся держать её в неведении?

И чем вообще всё это для меня обернётся?

Подарок я спрятала у себя в шкафу, как и планировала. Но видимо, не до конца закрыла дверцу…

Кирилл доел свой кусочек торта и побежал наверх за своими рисунками, чтобы показать мне их. За разговором с мамой я не заметила, что он слегка задержался.

Но вот когда я вижу его, идущего к нам с подарком Демида в руках…

Только этого не хватало!

- Мам, от кого это? – Кирилл разглядывает, а потом начинает трясти подарок. – Покажешь?

- Дорогой, - аккуратно забираю у него пакет и ставлю под стол. – Это подарок от коллег. Завтра посмотрю, что там. Сегодня уже нет сил.

Мягко улыбаюсь, он смотрит на меня понимающе и кивает. А потом весело убегает на второй этаж, чтобы в этот раз точно принести мне свои рисунки.

- От коллег, говоришь? – мама пьёт чай и кутается в пушистый белый плед. – По мне так это подарок от мужчины.

Я тоже пила чай и едва не поперхнулась от её слов. Прячу глаза в кружке, отпиваю и уверенно отвечаю:

- Если бы, - отпускаю смешок, но маму это не берёт. Она пронизывает меня своим «материнским взглядом», а я решаю не сдаваться. – Девчонки наверняка скинулись на какую-нибудь мелочь…

- Ты влюбилась.

Не спрашивает, утверждает она! Я, кажется, приоткрываю рот в ужасе. Моргаю учащённо, будто ожидаю, что это как-то меня спасёт.

- Нет, - отрицательно мотаю головой, а у самой щеки горят. – Я не влюблена.

- Дитя, - снисходительно улыбается мама. – Что же ты так меня боишься? Я тебя не съем, и твоего ухажёра тоже.

Конечно, не съешь. Ты его убьёшь!

- Мам, это правда не то, что ты думаешь… - машу рукой на подарок, что под столом. – Будь у меня кто-то я бы тебе сказала.

- МАМА! – зовёт меня со второго этажа Кирилл. – Помоги мне перенести рисунки на кухню! Их слишком много!

Смеюсь и иду помогать сыну. У него в комнате мы решаем, что я посмотрю рисунки прямо здесь и не нужно их никуда нести.

В который раз убеждаюсь, что у него есть предрасположенность к рисованию. Для мальчишки своего возраста он довольно точен и аккуратен даже в деталях.

Говорю ему, что горжусь, снова целую в макушку и иду вниз, чтобы попросить маму уложить его спать. Так как сил сделать это самой просто нет.

- Когда Кирилл закончит с очередным рисунком, ты бы могла проследить, чтобы он почистил зубы и пошёл спать? – заканчиваю и зеваю, стоя прямо на лестнице.

Мама молчит. И до меня не сразу доходит почему.

- Мам? – захожу на кухню и вижу её лицо, побелевшее, словно маска.

- Вернулся мерзавец? – с презрением в голосе спрашивает она и ставит на стол открытый пакет с подарком от Демида.

- Это не то, что ты думаешь! Между нами ничего…

- Нэлли! – мама встаёт, её лицо краснеет на глазах. – Как ты могла подпустить его себе? Когда вы успели?.. Тебе что мало от него одного ребёнка?! – этот вопрос она задаёт шёпотом.

- Мы не любовники! Зачем ты вообще его открыла? – ведь даже я не собиралась этого делать.

- Веришь? Я чувствовала, что это он. Видела твоё осунувшееся лицо, задумчивый взгляд. Ты не забыла его, Нэлли.

- У нас ничего не было, - стою на своём. Обидно до слёз, из-за того, что мама мне не верит. – Это правда.

- Хорошо, - она кивает, её лицо слегка перекошено от боли. – Но судя по его подарку, он очень хочет тебя вернуть!

Она уходит. Расстроенная.

Я обессиленно плюхаюсь прямо на ступеньку. Тру виски.

«Ты не забыла его, Нэлли.»

Увы, мама, ты права…

На ватных ногах иду к столу, чтобы узнать, чем именно Демид выдал себя.

Глава 12

Лучше бы не знала.

Лучше бы не видела.

Это всего лишь подарок, но почему я смотрю на него издалека, и уже в который раз обхожу стол по кругу?

В животе предательские бабочки, дыхание перехватывает. Ладони влажные. Мне стыдно за такую реакцию! Мама права, возвращение Демида не может предвещать для меня ничего хорошего.

Надо найти другую работу. С глаз долой из сердца вон.

Беру красивый пакет и изучаю содержимое. Как предсказуемо! Зная Адарова, я могла бы закрыв глаза угадать, что здесь будет. Первой в глаза бросается продолговатая изящная коробочка, в ней наверняка драгоценное украшение. Даже открывать не буду.

Откладываю ее в сторону и приподнимаю декоративную бумагу, что накрывает собой следующий подарок. Коробка лёгкая, хотя размером с толстую энциклопедию, и перевязана изумрудной лентой. Стягиваю её, она послушно сползает. Поднимаю крышку, а там... платье.

Наилегчайшее, тонкое, напоминающее шёлк. Цвета шампанского.

Красивое. У Адарова есть вкус, этого не отнять.

Взгляд на платье чуть задерживается, оно мне нравится, но я откладываю его в сторону и размышляю.

У мамы всё-таки странная реакция. Здесь нет ничего крамольного. Да, украшение – подарок от мужчины, такой вывод сделать легко. А платье… ну платье и платье.

Снова заглядываю в пакет и вижу на самом дне конверт.

Открываю, а в нём фотография, что пока лежит глянцевой стороной вниз. Я боюсь переворачивать снимок, никак не могу решиться. Потому что он кажется мне знакомым даже с тыльной стороны.

Провожу пальцем по сероватому логотипу, напечатанному на обратной стороне снимка. Выпускаю из лёгких воздух, будто мне предстоит нырнуть на глубину.

И переворачиваю.

Это наше селфи. Мне даже вглядываться не нужно, чтобы моментально вспомнить тот день. И то, что я чувствовала в тот период своей жизни.

Не замечаю, как опускаюсь на стул, держа снимок сразу двумя руками.

Дурацкая фотография на которой мы балуемся. Я у него дома, в его футболке. Он обнимает меня сзади и фотографирует нас на фотоаппарат. Я макушкой упираюсь ему в подбородок. Мы так близко. Влюблённые, молодые…

Ненавижу Адарова за то, что он смог так легко найти моё слабое место. И сработало же.

Снимок меня завораживает, я будто снова переживаю тот коктейль беззаботной юношеской любви, когда море было покалено, а небо безоблачным.

И ведь я отдаю себе отчёт в том, что получилось в итоге. Но оторваться от