Догадайся сам - Джеймс Хэдли Чейз

Глава четырнадцатая

Миссис Марта Бендикс – крупная, энергичная женщина, чей смех похож на грохот двенадцатизарядного дробовика, – была исполнительным директором бюро по найму прислуги и моей соседкой по офисному зданию. Марта как раз выходила из своего кабинета, и, увидев ее, я подумал, что мне нужно с ней поговорить.

– Привет, Вик, – прогудела она. – Где же ты пропадаешь? Я не видела тебя уже несколько дней.

– Рад видеть тебя, Марта. Не могла бы ты уделить мне минутку?

Она посмотрела на свои наручные часы размером с тележное колесо и, поскольку не особенно торопилась, открыла дверь кабинета.

– Входи. Предполагаю, что ты снова хочешь воспользоваться моими мозгами, а? У меня назначена встреча, но не очень важная.

Марта провела меня через приемную, где бледная блондинка, похожая на Веселого Кролика[4], тюкала на пишущей машинке и робко улыбалась.

– Мэри, если позвонит мистер Мэннерс, скажите ему, что я уже спускаюсь, – сказала Марта и влетела в свой кремово-зеленый кабинет.

Я последовал за ней и закрыл дверь.

– Поверни ключ, – сказала Марта, понизив голос (вероятно, ее все еще было слышно в дальнем конце коридора, но ей казалось, что она говорит заговорщицким шепотом). – У меня есть бутылка «VAT 69»[5], которую нужно открыть. Мне не хочется, чтобы Мэри подумала, будто я пью в рабочее время. – Марта выставила бутылку, как только я уселся в кресло. – Лучше бы ей вообще не знать о том, что я пью.

– А почему ты так уверена, что она не знает?

– А почему ты так чертовски уверен, что она знает? – усмехнулась Марта и со стуком поставила на стол передо мной трехдюймовый бокал. – Прополощи-ка горло.

– Бывают моменты, Марта, когда я слушаю тебя и даже не верю, что ты цивилизованная женщина, – сказал я. – Ну, понеслись!

– Тысяча чертей! – прогремела она и залпом осушила свой бокал. – Неплохо, да? Хочешь еще?

Я покачал головой и начал жевать кофейные зернышки, которые Марта положила на салфетку передо мной.

– Ну так что у тебя стряслось? – спросила она, садясь и тоже жуя кофейные зерна. – Что ты хочешь узнать на этот раз?

– Я пытаюсь выяснить кое-что о филиппинце по имени Тоа Соуки, шофере Серены Дедрик. Она наняла его в Нью-Йорке, и мне интересно, не ваш ли нью-йоркский офис направил его на эту работу.

Марта выглядела оскорбленной:

– Мой дорогой! Я хочу, чтобы ты знал: мы не имеем дела с цветными. Ты ведь не будешь совать свой нос в это дело, правда?

Но я ответил, что как раз собираюсь сунуть свой нос в это дело.

– Так как же мне узнать что-нибудь о Соуки?

Марта задумчиво почесала в коротко стриженных волосах ножом для разрезания бумаги.

– Полагаю, я могу кое-что выяснить, – ответила она неохотно. – Крупнейшим в Нью-Йорке агентством по найму цветных управляет Сид Сильвер. Он мой приятель, грязная маленькая крыса! Я спрошу у него. Он может выяснить это для тебя. Что он с этого получит?

– Сто баксов.

У Марты глаза полезли на лоб.

– Ну, за сотню баксов этот парень утопил бы свою мать в кварте пива.

– Этого мне не нужно. А вот чего я действительно хочу, так это узнать как можно больше о Соуки.

– Считай, что дело сделано. Через пару дней у меня будут для тебя нужные сведения. Договорились?

– Я заплачу сто пятьдесят долларов, если смогу получить информацию к завтрашнему утру и если она окажется стоящей.

– Все будет сделано, – пообещала Марта, вставая. – Этот парень просто гений по части компромата. И это все?

– Да. Ну, спасибо, Марта, ты всегда мне помогаешь. Не знаю, что бы я без тебя делал.

Марта усмехнулась:

– Скажи мне, Вик, когда же ты женишься на этой темноглазой красотке, которую томишь в своем офисе?

– Если ты имеешь в виду Паулу, то я на ней не собираюсь жениться. И перестань твердить об этом всякий раз, когда мы встречаемся. Разве я не говорил тебе, что она не из тех, кто мечтает выйти замуж?

Она больно толкнула меня и расхохоталась так, что в окнах задребезжали стекла.

– Спроси у нее сам и узнаешь, – ответила Марта. – Не бывает таких женщин. Замуж не выходят только те, кого не зовут.

Глава пятнадцатая

Я припарковал «бьюик» во дворе многоквартирного дома по Джефферсон-авеню и вошел в тихий вестибюль.

На этот раз дежурила другая девушка, не Грэйси с лисьей мордашкой. На ней были наушники, она жевала жвачку и читала комиксы, но по скучающему виду я заключил, что они ничуть не смешнее тех, что читала Грэйси, когда я впервые пришел сюда.

Макси, швейцар в котелке, выскочил из-за колонны и сердито посмотрел на меня.

– Привет, – сказал я и широко улыбнулся. – Где мы можем поговорить?

Его глубоко посаженные глазки выражали подозрение и удивление.

– А о чем нам говорить? – зарычал он. – Мне нечего вам сказать. Кроме того, я очень занят.

Похоже, это был намек на гонорар, поэтому я достал бумажник и вытащил десятидолларовую купюру.

– Давайте пойдем в тихое место и поговорим, – предложил я.

Толстяк задумчиво изучил купюру, поковырял толстым грязным пальцем в зубах, выудил какую-то дрянь и вытер палец о свои брюки. Затем он посмотрел на девушку-диспетчера:

– Эй! Если я понадоблюсь, то я внизу. Без меня не впускай никого в лифт.

Девица даже не оторвала взгляд от комиксов, только слегка кивнула в ответ.

Макси направился к лифту.

Мы стояли бок о бок и дышали друг другу в лицо, пока лифт спускался в подвал, а потом оказались в выложенном белой плиткой коридоре, который освещали лампы в проволочных обрешетках. Макси провел меня в небольшой кабинет, где стояли письменный стол и два стула, а над закопченным камином висела фотография Джека Демпси[6] с автографом.

Он уселся за стол, сдвинул котелок на затылок, расслабился и засопел толстым носом. Он ни на секунду не отрывал глаз от десятидолларовой купюры.

Я отдал деньги, понимая, что Макси не сможет ни о чем думать, пока не получит их. Толстые, пожелтевшие от никотина пальцы сцапали купюру и отправили ее в задний карман брюк.

– Итак, Перелли, – начал я.

Макси вытер кончик носа грязным рукавом и, дохнув чесноком и пивом, воскликнул:

– Черт возьми! Опять?

– А в чем дело?

– Уже все копы в этом городе поговорили со мной о Перелли. Мне нечего всем вам сообщить.

– Это ничего не значит. Я хочу задать несколько вопросов, которые, держу пари, полицию не интересовали.

– Да пожалуйста, – сказал толстяк без энтузиазма. – Пока вы платите за потраченное время, мне все