Гувернантка - Елена Рувинская

ваша Анна — та еще стерва! — окрысился алкаш.

— Да ну? А еще недавно ты клинья под нее подбивал. — напомнил Николаша.

— Все! Развод и девичья фамилия. Такого как я, молодого, ей не надо, а вот к старику ночами шастать — это пожалуйста! — все больше распалялся парень.

Мы молча переглянулись.

— Это ты о чем? — спросил Николаша у пьяницы.

— Так прямо сегодня, когда еще чуть-чуть светало, я на озеро шел с удочками. Зорьку решил отстоять. Смотрю, а Анна осторожно так к нашему Юному Лену в калитку шасть. А на самой только ночная рубашка и больше ничего.

— Сиреневая? — спросили мы в один голос.

— Че сказали? — прищурился мужик.

— Какого цвета на ней была рубашка? — уточнил Николаша.

— Да почем я знаю, сумерки еще были.

— А почему думаешь, что это Анна, может Наталья была? — попытался Николаша подставить подпорки под свою собственную версию.

— Да что я, слепой что ли? — обиделся абориген. — Ну вас совсем! Пойду я.

И он побрел дальше, в поисках сердобольного человека, который дал бы ему десятку на пиво без всяких глупых вопросов. Николаша с горечью смотрел ему вслед, а я вдруг заволновалась. Откуда-то из подсознания выплывала логическая цепочка: Анна, ночь, ночная рубашка, сон, постель.

— Точно! — заорала я, испугав Николашу. — Слушай, мне обязательно надо попасть в комнату Анны. Обязательно!

— Подожди, не ори так. Зачем тебе туда, да еще и срочно?

— Понимаешь, я, когда с Ольгой таскалась по комнатам в поисках лески, то для вида взбила подушку на кровати Анны, а из наволочки неожиданно выпал шелковый сиреневый шарф с серебряной ниткой. Я удивилась, но снова затолкала его в наволочку. Теперь мне срочно нужно на него взглянуть. Если он порван, то все! Других доказательств и не требуется, это точно Анна старика сбросила.

— Я все понял. — сказал Николаша. — Но придется ждать когда Ольга пойдет расстилать постели, а это в девять вечера, не раньше. А сейчас, чтобы не нарваться на хозяйский гнев, мы позовем Илью и пойдем на озеро купаться. Заодно и успокоишься, а то ты слишком возбуждена.

Николаша был прав на все сто, подзабыла я о своих гувернантских обязанностях. Парень где-то сам себя развлекает. Отыскав Илью за компьютером, мы отправились на озеро. Долго купались, валялись на покрывале и играли в волейбол, но все эти приятные занятия так и не смогли вытравить из сердца тревогу и дурные предчувствия. Анна в данный момент находилась в доме, Олег тоже, да и Наталья из своей комнаты после обеда не выходила. Плохая у Олега компания — ненадежная по всем параметрам, да и опасная, в свете последних событий. На дневную прогулку он пойти не смог, перенес ее на вечер, а я уже так по нему соскучилась. Еле дождалась ужина, после которого мы с Ильей, Чифом и Олегом наконец-то оказались за воротами.

Олег был бледен, но держался молодцом. Илья неожиданно подошел к отцу и прижался, обхватив его руками. Сцена вызывала чувство умиления, особенно у меня, потому что эти два человека становились мне все ближе и дороже. Тем более теперь, когда оба они были в опасности. Я не считала, что Илья случайно оказывался в комнате отца именно тогда, когда Анна пускала по трубке газ. Почему-то думалось, что было как раз наоборот — ждали, когда придет Илья, а потом пускали газ. Как говорится, одним выстрелом — двух зайцев.

— Олег, я хотела тебя кое о чем попросить. — начала я, когда наша компания отошла от ворот в сторону озера.

— О чем угодно, мадам. — отвесил он шутливый поклон.

— Все шутишь? А ведь дела обстоят гораздо серьезней, чем может показаться. — и я рассказала ему то, что нам с Николашей удалось узнать за сегодняшний день.

Олег был ошарашен и долго пребывал в задумчивости, хмуря брови. Потом повернулся ко мне и с отчаянием спросил.

— Тань, за что? Чем мы с Ильей ей помешали? Ведь уже давно живем, как посторонние люди. Если раздражаем, скажи, и расстались бы спокойно. Неужели она думает, что я стал бы спорить или возражать?

— Так значит ты считаешь, что роль Натальи здесь не последняя? — осторожно спросила я.

Олег посмотрел на меня с таким удивлением, что я почувствовала себя тупой овцой, не понимающей очевидных вещей. Потом он потер лоб рукой и сказал.

— Извини, я забыл, что ты не в курсе, на чем основаны отношения между сестрами и их няней, иначе бы не спрашивала.

— Не понимаю. — сказала я.

— Сейчас объясню. Стержень, ось, костяк, центр, вокруг которого вращаются все интересы Анны и Клавдии — это Наталья. Клавдию она просто поработила, манипулируя ею с времен своего младенчества и до сегодняшнего дня. Она для Натальи денщик, няня, раба, секьюрити и ФБР одновременно. Она Цербер, сторожащий вход в пустую и бездуховную Натальину жизнь. Единственный человек, которого няня беспрекословно подпускает к обожаемой Натальюшке — это Анна. Но беспрекословность Клавдии зиждется на строгом приказе, типа: «Не трогать!», поступившем от Натальи. Я не сомневаюсь, если Наталья скажет «Фас!», Клавдия тут же разорвет Анну на мелкие куски, как впрочем и всякого, на кого в это время будет направлен указующий перст.

— А как же ты? Тебя-то она подпускала? Или тоже существовал высочайший приказ? — не удержалась я от ревнивого вопроса.

— Да я в этом просто уверен! Если бы ты знала, сколько раз я натыкался на непробиваемую Клавдию, когда мне нужно было повидать Наталью, а та была не расположена меня видеть. Никакие аргументы не способны были поколебать верную няню. Мне бы такого секретаря в офис — цены бы ей не было.

Неожиданно упоминание о секретаре заставило меня взглянуть на нас с Олегом с иной точки зрения. Я же совершенно ничего не знаю о нем. Где работает, с кем дружит, есть ли у него другая женщина, что он любит? Например, может же так быть, что одним из его развлечений на загородной вилле является заигрывание с гувернанткой сына, сопровождающееся прогулками по вечерам и нежными взглядами в ее сторону. А я не раз ловила на себе именно такие взгляды Олега. Неужели мне настолько не хватает мужского внимания, что я обычный дачный флирт принимаю за начало серьезных отношений? Но я же не прыщавая гимназистка, чтобы млеть под случайным мужским взглядом.

Я искоса посмотрела на Олега и мне вдруг страшно захотелось прямо в эту минуту получить хоть какое-нибудь доказательство его доброго расположения ко мне. Да что там — расположения! Я хотела доказательств, что не безразлична ему, что нужна и