Беги, хватай, целуй - Эми Сон

Когда старик подойдет поближе, я узнаю в нем Ника. Изможденный и жалкий, в запятнанных дерьмом штанах, с подбородка капает слюна. «Я все еще люблю тебя, Ариэль», – проскрипит он. Мы с Лотарио запрыгнем в машину, проворно закрыв центральный замок. Неожиданно Ник скорчится от боли, еще раз выкрикнет мое имя, качнется вперед и замертво упадет на капот моего лимузина.

«Морти! – окликну я шофера, опуская перегородку. – Поставь «дворники»».

Наблюдая, как Ника смывает с ветрового стекла, мы с Лотарио сочувственно улыбнемся друг другу, и, когда лимузин начнет удаляться, я брошу из окна прощальный взгляд на скрюченное мертвое тело Ника на тротуаре и прокудахчу: «Ах, бедняжка, бедняжка». Лотарио любовно похлопает меня по бедру. Я с чувством сдавлю его внушительный итальянский член, а он задерет на мне платье и умело, с энтузиазмом сделает мне куннилингус, от которого я испытаю лучший в моей жизни оргазм, а ведь мне будет уже за семьдесят.

Вернувшись домой из бара, я взяла «Белые страницы». Я не ожидала найти координаты Ника, но там все-таки оказался его телефон, хотя и без адреса. Я посмотрела на часы. Было далеко за полночь, но я знала, что Ник – «сова», и сильно сомневалась, что разбужу его.

Я набрала номер. Сработал автоответчик, и послышался этот ни с чем не сравнимый голос. Голос произнес, что для того, чтобы послать факс, нужно нажать посильнее. Я представила, как он лежит обнаженный рядом со мной и шепчет: «Посильнее, посильнее».

Я оставила короткое сообщение: «Привет, Ник. Мы встречались сегодня на просмотре. Я еще сказала, что у меня болит задница. На мне было белое платье с рукавами-буф и юбкой-колокольчиком». Я оставила свой телефонный номер, повесила трубку и улеглась в постель. Я уже начала отключаться, когда зазвонил телефон.

– Алло?

– Я тебя разбудил?

– Нет, – ответила я, стараясь говорить непринужденно. – Я еще не спала. Просто удивительно, что ты позвонил. Не ожидала, что ты ответишь на мой звонок.

– Я стараюсь отвечать всем.

Это прозвучало слегка претенциозно, но я решила не придавать этому значения.

– Так, значит, фильм тебе понравился, да?

– Да, конечно, – солгала я. – Очень смешная комедия. Почему ты вчера подошел ко мне?

– Потому что ты показалась мне симпатичной.

Именно эти слова я жаждала от него услышать.

– Но почему ты ушел, когда я сказала, что отсидела задницу?

– Чтобы удержаться от глупых шуток. Расскажи мне еще о твоей попке.

– Ну… однажды я показала кое-кому свой голый зад. Своему приятелю из колледжа. Мы сидели в его комнате в общаге, и он смотрел «60 минут». Я хотела, чтобы он обратил на меня внимание – вот и встала прямо перед телевизором, голым задом к нему. Мне нравятся такие штуки. Но людям кажется странным, когда такое вытворяет женщина. Если парень – то забавно, а если девчонка – так сразу вульгарно.

– Мне всегда казалось, что наоборот: противно смотреть на голых парней и смешно – на девчонок.

– Возможно, ты прав. Послушай, а не хочешь встретиться и продолжить тему голых задниц?

– Хочу. Приходи ко мне домой в пятницу, в полночь. До этого времени я буду в студии, на записи саундтрека к фильму. Я живу в доме номер восемьдесят пять по Лиспенар-стрит, поднимайся в пятую квартиру и звони.

– Что мне лучше надеть?

– Надень то же белое платье.

– А под платье?

– Что-нибудь прозрачное.

– Разве ты не знаешь, что самое лучшее прозрачное белье – это вообще отсутствие белья!

Он на мгновение умолк, а потом пробормотал:

– Ухты!

– Что такое?

– У меня из-за тебя встало.

– Правда? – Я ликовала. – И как себя чувствует твой ствол, Ник?

– Гм… по-моему, он сейчас выстрелит.

– Здорово, – сказала я. – Что ж, уже поздно. Мне пора ложиться. Но я бы не хотела, чтобы ты сразу ложился спать. Хорошо?

– Что ты имеешь в виду?

– Думаю, ты и сам прекрасно понимаешь. Он хмыкнул и сказал:

– Ты – классная малышка.

Я повесила трубку и бросилась на диван. Черт, даже не верится. В этот самый момент Ник Фенстер думает обо мне, держась за свой пенис. Мои фантазии всегда отделяла от реальной жизни огромная пропасть, а сейчас она вдруг исчезла. Я уткнулась лицом в подушку, и перед глазами у меня всплыла картинка: Ник трахает меня сзади, сидя на спине дохлого горного барана, перемахивающего через забор.

В пятницу вечером я переоделась в белое платье и отправилась к нему домой. Нижнее белье я все-таки по совету Сары надела. «Мужики от этого просто балдеют, – сказала она. – Доставь человеку удовольствие, раз уж ему так хочется».

Квартира Ника была на пятом этаже в доме без лифта, так что я совсем запыхалась, пока поднялась наверх. Он сам открыл мне дверь.

– Я думала, что умру, пока заберусь сюда, – задыхаясь, выдавила я.

– А у тебя склонности к мелодраме, – сказал он.

Начало выглядело не слишком многообещающим.

Квартира была декорирована безукоризненно: наклонный потолок, черный кожаный диван и масса наимоднейшей записывающей аппаратуры.

Пока я оглядывалась по сторонам, Ник вытянулся на диване и простонал:

– Господи, как я устал!

Непонятно было, говорит ли он с самим собой или обращается ко мне, но вскоре я поняла, что для него это безразлично.

– Почему ты так устал?

– На этой неделе каждый вечер задерживался в студии допоздна – записывал новый саундтрек. Фред Уилсон такой придурок.

– А кто это такой? – спросила я, снимая пальто и садясь рядом с ним на диван.

– Режиссер. Он еще снял нашумевший фильм «Соблазнение девственницы».

– Мне фильм понравился. А почему этот Фред придурок?

– Во время записи он все время торчит у меня за спиной. Не могу работать в таких условиях. Он сдерживает мои творческие порывы. Хочешь послушать, что мы записали сегодня?

– Конечно.

Он достал с одной из полок пульт дистанционного управления и щелкнул им в сторону цифрового аудиопроигрывателя. Послышались тихие аккорды гитары. Мелодия была приятной.

– Ну и как тебе?

– Мне нравится.

– Ты вообще знакома с моей музыкой?

– Да. У меня есть все твои альбомы. Впервые я увидела тебя на концерте еще в ноябре девяносто первого.

– Паршивый был концерт.

– Нет, неправда! Стоило тебе пропеть первую строчку «Когда вишенка лопнет», как я поняла, что однажды мы с тобой обязательно встретимся. «Кивни мне, нежно глянь, дотронься. Дай поцелую в розовые губки. Меня возьми, срази и оцени».