Порубежная война - Роберт Святополк-Мирский

— А вот еще я хотела спросить, — Елена Стефановна как бы поторопилась разрушить неловкую паузу, меняя тему разговора, — что вы думаете о конце света, который наступит через шесть лет?

— В неправославных странах летоисчисление идет по другому календарю, — сказал Федор Курицын, — по нему выходит, что это будет не 7000-ый, а всего лишь 1492-й год от Рождества Христова, так что получается — до конца света еще далеко.

— Наше православное летоисчисление самое верное, — назидательно сказала Софья Фоминична и вдруг резко встала. — Княжна Феодосия, княжна Олена, пойдемте нам пора.

Все присутствующие поклонились.

— Продолжайте, продолжайте, — сказала Великая княгиня, — у вас тут очень интересные беседы, — она небрежно пнула ногой свернувшегося калачиком Савву, который, немедленно проснувшись, затрусил рядом с ней как собачонка.

Великая княгиня вышла, подталкивая дочерей в спину впереди себя…

Y

Вдаве Соломнии Кочановой в доме возля леса…

Тайнопись Y

От Саввы Горбунова

Преемнику.

Среда, 23 июня 1486 года

Москва, палаты великой княгини.

Во славу Господа Единого и Вездесущего!

Считаю своим долгом немедленно сообщить о возникшей ситуации. Несколько часов назад Великая княгиня с двумя младшими дочерьми посетила палаты Елены Стефановны. Там, как обычно, кроме самой Елены и ее супруга, находились наши сестра Марья, брат Неждан, а также дьяки братья Курицыны. Полагаю, что Софья появилась там не случайно. Как я уже не раз сообщал, у меня есть все основания подозревать, что она начала плести тонкую и сложную интригу с хорошо известными нам целями — добиться опалы или даже смерти Ивана Ивановича, Елены и сына их Дмитрия с целью в конечном итоге посадить на московский престол своего сына Василия.

Я начинаю подозревать, что Софья стала относиться ко мне холоднее, чем прежде, но, к счастью, сегодня был тот случай, которых становится все меньше, когда я имел возможность присутствовать при беседе и слышать каждое слово. Я не могу сказать ничего дурного о наших братьях и сестрах, самой Елене, Иване, Марьи и Неждане, но дьяки Курицыны вели себя чудовищно неосторожно. Я серьезно опасаюсь, что эта невинная беседа может привести к весьма тяжелым последствиям. Братья Курицыны, насколько мне известно, не посвящены в таинство нашей веры, а лишь просто разделяют некоторые убеждения, которые являются нашими догматами. В имевшей место беседе о судьбе человека и роли в ней Бога они допустили несколько опасных суждений, которые могли бы поставить под сомнение их традиционно христианские верования, и слова эти не ушли от внимания столь умной и образованной женщины, как Софья.

Некоторые высказывания Курицыных даже возмутили ее, и она, едва ли не впрямую подчеркнула свою верность и преданность православным канонам, как бы желая тем самым подвергнуть сомнению истинность веры присутствующих в догматы греческой веры.

Покинув покои Елены, Софья около получаса размышляла о чем-то, нервно кусая губы, а затем, узнав, что Великий князь свободен, отправилась к нему, не взяв меня с собой. Таким образом, мне неизвестно о чем беседовали супруги, но, полагаю, Софья нашла нужные слова, чтобы очернить своих врагов в глазах супруга…

… — Ты чем-то взволнована? — спросил Иван Васильевич, — целуя супругу в лоб.

— Нет, дорогой, просто немного устала. Я была сейчас в палатах у твоей невестки. Наконец-то меня соизволили пригласить на их странные разговоры. Елена вышивает пелену, а ее супруг и твои лучшие дьяки Курицыны развлекают ее умными беседами.

— Да, я слышал об этом, они даже приглашали меня несколько раз, да все как-то недосуг.

— Пойди непременно, дорогой. Я думаю, тебе очень понравится. Кроме того, ты узнаешь очень многое о своих любимых Курицыных, которым доверяешь множество секретных дел.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Иван Васильевич.

— Мне трудно тебе это объяснить, но ты сходи, непременно сходи…

— Я пойду, обязательно, но ты не хитри! Что тебе вдруг так не понравилось в Курицыных?

— Ты уверен, что они подлинно православные христиане?

Иван Васильевич от изумления вытаращил глаза.

— Ты что, Софья, — конечно! От дедов-прадедов, а что пришло тебе в голову?

— Нет-нет, ничего, дорогой. — Она обняла мужа и, встав на цыпочки (он был значительно выше ее), поцеловала в щеку. — Все в порядке.

— Ты со своими хитростями, Софья, иногда меня поражаешь. До меня тут дошло, что ты недавно такое учудила!

— Чем же я не угодила тебе, милый супруг? — невинно расширила глаза Софья.

— Скажи мне, кто такой дворянин Аристотелев и за что ты пожаловала его землей?

— Ах это… Ну-у…, — опустила глаза Софья, — ты его не знаешь, это один молодой человек, который оказал мне… или, точнее, тебе… большую услугу и я посчитала нужным вознаградить его за это.

— Это ж какую такую услугу он тебе оказал, интересно? — с ревнивой подозрительностью спросил Иван Васильевич.

Софья вздохнула.

— Дорогой, помнишь, я обещала, что улажу дело с надоевшим и ненужным тебе Аристотелем Фиорованти и его никчемным сыном? Ты последнее время слышал что-нибудь о нашем старом мастере?

— Мне сказали, что он скончался еще весной, а что касается его сына…

— Вот видишь, дорогой, я тебе обещала, что больше никогда не услышишь ни о самом Аристотеле, ни о его сыне. А как ты знаешь, я всегда выполняю свои обещания. И это ответ на твой вопрос: какую услугу оказал нам с тобой никому доселе неведомый человек, которого я пожаловала дворянским званием и дала ему поместье.

— Ты хочешь сказа, что он…?

— Не думай об этом! Аристотеля и его сына больше нет — вот и все. Разве ты не этого хотел?

— Все это замечательно, моя дорогая, и я дал тебе достаточно земли, чтобы ты могла в разумных пределах наделять ею нужных нам людей, а ты что сделала? Ты хоть знаешь, что ты пожаловала этому своему Аристотелеву землю, которая никогда нам не принадлежала?! Эта земля находится на территории Великого Литовского княжества, и владеют ее, если я не ошибаюсь, какие-то князья Воротынские. Эта не наша земля, понимаешь?

— Ну и что, — с притворным легкомыслием улыбнулась Софья, — была не наша — стала наша. Я думаю, Аристотелев так просто свою землю не отдаст, в крайнем случае, ему помогут. Ты же давно говорил, что нам пора двигаться на запад.

— Да, Софья, но не путем войны…

— Какая война, Иван? Аристотелев докажет свои права на эту землю и все. А там, глядишь, и другие потянутся, и так постепенно, шаг за шагом… Как это в народе говорят — курочка по зернышку…

— Ты что, — читаешь мои мысли? — улыбнулся Иван.