Скрытые возможности нашего мозга - Михаил Вейсман

Не секрет, что кора головного мозга обладает таким свойством, как реактивность. Что это такое? Это – прямое следствие того, что каждая нервная клетка коры тесно переплетена с соседними клетками множеством отростков. А при эпилепсии – это момент, когда миллиардное число сверхскоростных многоканальных связей между нейронами обращается против самого мозга.

Вспомним все, сказанное о структуре нервных тканей ранее. Нейроны не предназначены для работы отдельно друг от друга. Они способны хоть на какие-то действия, только будучи соединенными множеством взаимосвязей. Лишь благодаря сложной, многоступенчатой организации нервной ткани сигнал из одной точки способен за доли секунды попасть «по назначению», подвергнуться обработке и отправиться обратно уже в виде ответа.

Естественно, что нейроны, так сказать, привыкли принимать и передавать дальше сигналы друг от друга – в любом количестве, последовательности и направлении. И при эпилепсии они всего лишь поступают единственным привычным для них образом. Им-то не дано понимать разницу между сигналом, который возник сам собой, и сигналом от органов чувств!

В норме нейроны, как уже было сказано, постоянно работают с импульсами, имеющими электрическую природу. То есть обычный для них способ работы заключается в приеме импульса извне, поглощении его и выработке тут же другого, точно такого же – для отправки сигнала дальше по цепочке синапсов. Выполнивший свою функцию нейрон, пока через него не пройдет следующий сигнал, не вырабатывает электрические разряды. Для возбуждения ему в любом случае нужен «повод», потому что правило «Нет стимула – нет реакции» является залогом нормального функционирования организма.

А при эпилепсии нейроны возбуждаются все сразу, без каких бы то ни было внешних поводов. Разумеется, работа головного мозга в такие моменты прекращается. Срабатывает ведь тот же механизм, что используется им для передачи информации, только передается невесть что, да еще и по каждому существующему в нем пучку волокон… Вот так выглядит суть эпилепсии в целом:

Все мышцы одновременно и беспорядочно начинают то сокращаться, то расслабляться. Сознание на время приступа покидает эпилептика, и человек может сломать себе руку или пробить голову, даже этого не заметив. Приступ эпилепсии в «классическом» его исполнении прямо-таки неправдоподобно похож на картину предсмертной агонии.

Может, оттого и «падучая»? Наверное, так и есть.

Восстановление же функций после припадков обоих видов обычно происходит постепенно, в течение нескольких минут – получаса с момента окончания судорог. Характерно для эпилепсии и то, что если больной не умирает во время приступа (от остановки сердца, травмы, удушья), то он пройдет сам собой. Никаких лекарств для его прекращения не требуется. Более того, в момент припадка пациенту не следует давать даже те из них, которые он пьет в промежутках, так как их действие в процессе гиперактивности нейронов может быть совершенно неадекватным.

Однако такая картина является очень утрированным и наиболее распространенным из вариантов. А кроме нее, существует еще огромное множество других. Следует оговорить сразу, что у каждого эпилептика признаки приближения, течения, а также условия возникновения припадка в подавляющем большинстве случаев постоянны. Однако найти двух эпилептиков с абсолютно одинаковыми симптомами заболевания практически невозможно. Известную общность здесь можно найти в элементах, свойственных отдельным этапам приступа.

Обычно состояние, предшествующее приступу, отмечается у всех больных эпилепсией. У кого оно наступает за пару часов до начала «самого интересного», а у кого и может растягиваться на последние несколько дней перед ним. Причина уже была названа: в зависимости от того, парциальная активность вызывает приступы или генерализованная. Последняя проявляется более внезапно, и период нарастания у нее поэтому более короткий. Такие постоянные признаки грядущего припадка называются предвестниками.

Предвестники бывают и, если допустимо так выразиться, позитивные – немотивированная эйфория, прилив сил и бодрости, оптимистичный настрой… Но это – скорее в виде исключения. Пациенту с положительными предвестниками в каком-то смысле повезло. По крайней мере, по сравнению с большинством эпилептиков, которые испытывают столь же ярко выраженную депрессию, тоску, обострение фобий и суицидальных наклонностей. Многие эпилептики в период появления предвестников становятся опасными для окружающих, так как особенность их «предприпадочного» состояния выражается в беспричинной агрессии, жестокости, маниакальных состояниях. По-видимому, Иван Грозный принадлежал как раз к их числу.

А прямо перед началом припадка эпилептики испытывают еще одно, отдельное от предвестников, состояние – ауру. Она встречается не у всех таких больных, но уж если есть, то ее образы тоже отличаются постоянством. Впрочем, аура состоит не обязательно из видений. Это могут быть определенные звуки, запахи, цвета, ощущения… И пациент их, как правило, способен подробно описать врачу. Собственно, аура – это и есть последнее, что успевает зафиксировать его сознание перед тем, как отключиться.

В романе известного американского писателя С. Кинга «Сияние» состояние ауры передано очень точно. Впрочем, автор поместил его в начало не приступа «падучей», а моментов, в которые герои романа, обладающие даром предвидения, получают очередную «порцию» сверхъестественных знаний. Напомним, повару Дику Холлоранну неизменно мерещился запах апельсинов, а маленькому Дэнни Торрансу – его «невидимый приятель» по имени Тони. Единственное, чего не уточнил писатель (хотя данная особенность ауры как раз более чем в его «фирменном» стиле), так это того, что обычно она носит куда более мрачный, чем запах апельсинов, характер.

Если аура у пациента выражается в зрительных образах, то нередко там присутствуют апокалиптические тона (синий, красный, черный), сцены кровопролития и убийства. Причем даже у людей с позитивным взглядом на жизнь и с безобидными для общества предвестниками. Так что общий настрой ауры никак с настроем предвестников или характером пациента не связан. Поэтому у эпилептиков, которым «посчастливилось» испытывать эйфорию перед приступом, хорошее настроение свободно может заканчиваться противоположной по тону аурой.

Автор другого шедевра мировой литературы, романа «Красное и черное» Ф. Стендаль, тоже был эпилептиком. И по названию его самого известного произведения об этом можно догадаться без подсказок. Судя по всему, его аура тоже выглядела не слишком оптимистично…

Заболевание эпилепсией имеет и свой набор отсроченных последствий. Для эпилептиков характерно постепенное изменение психики – появление раздражительности, быстрых смен настроения, злопамятности и педантизма. Более поздний комплекс включает почти все признаки деградации личности: утрату навыков к обобщению, абстрактному мышлению, различению главного и второстепенного.

Эпилептики демонстрируют по-детски наивную угодливость по отношению к медицинскому персоналу, полагая врачей за людей, облеченных в данном случае властью. Причем в сочетании с мстительной обидчивостью и скрытностью. У таких больных снижается внимание, педантизм может приобретать патологический характер, речь упрощается и становится скудной.