Человек с одним из многих лиц - Куив Макдоннелл

Фильмы Пол смотрел с DVD, поскольку телевизионной лицензии по очевидным причинам у него не было. На полу возле телевизора громоздились кучи DVD-дисков — четыреста двадцать семь штук, по последним подсчетам. Все были куплены по цене в один евро. Таково правило: любой фильм должен обходиться не более чем в один фунт. Не без гордости считая себя знатоком и ценителем голливудского треша, Пол натыкался время от времени на распродажи классики кино в благотворительных магазинах. Особое извращенное удовольствие доставлял просмотр ужасных «пираток», вынутых из корзин с уцененными дисками. В прошлое воскресенье он устроил для себя марафон творчества Стивена Сигала. Просмотр фильмов Сигала в хронологическом порядке создавал убийственное впечатление, что удары кулаками — это отличная кардионагрузка, помогающая похудеть.

В дополнение к ужину и фильмам у него имелось шесть упаковок воистину кошмарного восточноевропейского пива с непроизносимым названием, которое продавалось по очень специальной акции. Попробовав одну банку, Пол понял почему. Но после второй вкус переставал казаться отвратным, и у него получалось спокойно и с комфортом напиваться. Если правительство когда-нибудь установит эти пресловутые минимальные цены на алкоголь[33], то придется выбирать между возможностью выпить и необходимостью принять душ.

В гостиной господствовал традиционный светлый декор. Над каминной полкой висела фотография двоюродной бабушки Фиделмы, которую он не стал снимать, когда сюда въехал. Если подумать — это кем надо быть, чтобы вешать над камином собственный портрет? Пол оставил его на месте, чтобы подогревать угли своей ненависти в самые холодные вечера. Но на каминной полке стояли три фотографии в рамках, которые принадлежали уже ему. На той, что слева, было фото семьи: темноволосый отец со слегка горячеватой для него женой и трое светловолосых голубоглазых детей, резвившихся в парке. Между ними скакал йоркширский терьер, оргазмирующий от одной возможности участия в этом веселье. Изображение прилагалось к рамке, которую он купил в «Евромире». Глядя на фото, он часто гадал, являются ли эти люди настоящей семьей или это просто нанятые модели. Ему хотелось, чтобы они оказались настоящими. Было бы приятно узнать, что такие вещи в самом деле существуют. Опьянев от кислого пива, он иногда подумывал, не пуститься ли на их поиски. А выследив, прикинуть, нельзя ли к ним присоединиться. Даже если это не настоящая семья, то, возможно, удастся их убедить, что они должны ею стать. Наверняка же получится!

Фотографию в правой рамке он тоже оставил как есть. На ней была лодка — несмотря на то, что к лодкам он был равнодушен.

А вот в центральную, самую большую рамку Пол вставил групповое фото детской команды по хёрлингу (до 12 лет) при клубе Святого Иуды, частью которой он когда-то являлся.

Пол встал и подошел поближе. Затем внимательно оглядел лица, задержавшись на своем собственном. На фотографии он стоял немного левее центра, в переднем ряду выстроившейся команды из двадцати семи улыбавшихся в объектив пацанов — тогда еще полных надежд и буйной проказливости. Он вспомнил, как счастлив был, как гордился своим местом в команде. Но теперь, разглядывая фотографию, Пол заметил, что даже в то время его улыбка выглядела вымученной. Он словно с детства жил в вечной тревоге, непрерывно ожидая подвоха. В конце ряда стоял их тренер. Одним глазом он смотрел в камеру, а другим внимательно поглядывал, не осмелится ли кто из юных оболтусов оставить на его фотографии дерзкую букву «V». Таков уж он — Банни Макгэрри, миссионер хёрлинга с безумными глазами, несущий свет истины футбольным язычникам Дублина, нравится им это или нет.

Из глубокой задумчивости Пола вывел вновь завибрировавший телефон. Ну точно! Пасхаль Кларк решил достать его хуже кровавого поноса. Пол подошел к стойке и поднял аппарат. Номер незнакомый.

— Алло.

— Поли?

— Да.

— Беги!

Поскольку Пол морально готовился делиться мыслями с назойливым менеджером среднего звена, услышанное сбило его с толку.

— Кто…

— Нет времени объяснять. Если хочешь жить — БЕГИ!

— Но… Что?

Соединение разорвалось.

— Алло? Ал…

Две мысли пролетели в голове Пола. Во-первых, он вдруг понял, кто ему звонил. Взгляд рефлекторно вернулся к фотографии команды на каминной полке. Вот он, долговязый подросток с плохо подогнанными конечностями, гримасничающий в последнем ряду, шестнадцать лет и целый мир назад. Пол не сразу узнал этот голос, поскольку они не разговаривали уже несколько лет. В короткой паузе между размышлениями вспыхнуло сразу несколько сложных эмоций. А потом их смыло, когда ударила вторая мысль.

Очень простая мысль.

Он должен бежать.

— Кто еще об этом знает?

Детектив-инспектор Джимми Стюарт спокойно смотрел через стол на Веронику Дойл и не отвечал на ее вопрос. Дойл занимала какую-то непонятную должность в Министерстве юстиции. Ей было немного за тридцать, черные волосы собраны в тугой пучок, длинная шея, дерзкий милый носик. В целом Стюарт был помешан на женских милых носиках. На таких, например, каким обладала его многострадальная миссис Стюарт. Каждый вечер, независимо от того, как поздно он возвращался домой, она просыпалась и спрашивала, как у него дела. Он всегда отвечал «хорошо», а потом целовал ее в лоб, в губы и, наконец, в этот милый носик-пуговку. Этот, так сказать, личный ритуал являлся важной скрепой их тридцатишестилетнего брака. Мысли о жене вызвали у Стюарта легкую улыбку в этот во всех отношениях дерьмовый день.

Однако нос Вероники Дойл ему нравился гораздо меньше — главным образом оттого, что она пыталась совать его не в свои дела.

— Мне повторить вопрос? — спросила она.

— Я бы не отказался, если бы вы задали его чуть-чуть повежливее, — ответил Стюарт.

Уилсон заерзал в кресле, словно пытаясь отстраниться от него подальше. Возможно, паренек не отличался умом, но даже у него хватало мозгов держать рот на замке в присутствии таких людей.

— Ну ладно, хватит валять дурака, Стюарт! — раздраженно воскликнул мужчина, сидевший справа от Вероники Дойл.

Это было еще одно примечательное лицо: помощник комиссара по оперативным вопросам — сам Финтан О’Рурк. Пользующийся уважением среди простых полицейских и, по всеобщему убеждению, давно достойный возглавить настоящее дело, он немало помог комиссару в самый сложный период, когда полтора года назад ее только-только назначили на должность. О’Рурк был всего на семь лет моложе Стюарта, но на вид ему было трудно дать больше двадцати. В молодости он активно занимался бегом на дальние дистанции. Наверняка он больше не участвовал в марафонах, как раньше, но явно держал себя в форме. В ухоженных темно-каштановых волосах мужчины почти не просматривалась седина.