Далекие странники (перевод новеллы) - Тяньтянь Сяо

чем Чжоу Цзышу успел представиться и объяснить цель их прибытия, управляющий бросился к мальчику.

— Ты… ты Чэнлин? Ты ведь Чэнлин, правда?! — убедившись, что так и есть, он закричал слугам у себя за спиной: — Скорее доложите господину, что молодой господин[55] Чжан здесь! Чжан Чэнлин жив!

Очевидно, известие о кровопролитной резне в клане Чжанов докатилось и до этих мест. 

Не прошло и минуты, как сам хозяин Тайху Чжао Цзин поспешным шагом явился на крыльцо. Чжан Чэнлин только взглянул на него и рухнул на колени. Пролилось немало слёз, прежде чем Чжао Цзин официально поприветствовал мальчика. С шумом и почестями путников сопроводили внутрь.

Наконец-то Чжоу Цзышу мог перестать беспокоиться о том, что его предков будут жестоко преследовать на том свете. Кто бы знал, что быть хорошим человеком — такое утомительное занятие!

Примечание к части

∾ Цинь Сун Зачаровывающий — прозвище дословно: Чарующая Мелодия (魅曲).

∾ «Карканье вороны, подражающей соловью» — 荒腔野调; 呕哑嘲哳 — цитата из стихотворения Бай Цзюйи. Речь идёт о человеке, который фальшиво напевает не в такт.

∾ «Нынче ночью меж мелодий и печальных, и тоскливых...» — из стихотворения Ли Бая (李白, старое произношение — Ли Бо) «Слышу: яшмовой флейты музыка…» в переводе Ю. К. Щуцкого. Цитата великолепно подобрана, поскольку в ней есть отсылки и к ночи, и к инструменту — флейте, и к фальшивому имени Чжоу Цзышу — Сюй (в значении «ивовый пух»). «Сломанные ивы» — мелодия о разлуке, популярная в эпоху Тан. Ветка ивы — символ разлуки и сопутствующей ей тоски.

∾ Молодой господин — дословно: 少爷 (шаое), молодой хозяин поместья.

Том 1. Глава 9. В лесу

Чжао Цзин из Тайху, прозванный Мечником Цюшань,[56] был прославленным мастером своего поколения. Чжоу Цзышу не встречался с ним ранее, поэтому с самого начала пути в Тайху с нетерпением ждал возможности лично увидеть знаменитого героя. Предвкушение возросло, когда до него дошли слухи, что Юй Тяньцзе — единственный сын главы школы Хуашань,[57] Му Юньгэ — глава поместья Дуаньцзянь,[58] и Цзян Чэ Одноглазый[59] тоже будут там.

Все эти люди казались Чжоу Цзышу давними знакомыми, поскольку он изучил их подноготную как свои пять пальцев: в Тяньчуане имелся специальный архив для противодействия возможным беспорядкам — там собирались подробные сведения о жизни каждого, кто за последние пятьдесят лет добился хотя бы маломальской известности в цзянху.

Например, Чжоу Цзышу был в курсе, что хвалёный Мечник Цюшань Чжао Цзин в юности был изгнан из своего клана. От крайней бедности он за деньги начал совершать преступления, мало отличавшиеся от деяний Цинь Суна Зачаровывающего. В двадцать семь лет Чжао Цзин вернулся к своей настоящей фамилии и женился на деньгах в лице единственной дочери семьи Фэн — владельцев Тайху. Чжао Цзин тайно выследил и заставил замолчать всех, кто мог попрекнуть его тёмным прошлым, и вскоре был вновь принят в родной клан.

Другим интересным образцом мог служить блестящий молодой господин Юй Тяньцзе. По слухам, он состоял в любовной связи с ученицей школы Эмэй. Юй Тяньцзе пресытился романом и оставил девицу, а та покончила жизнь самоубийством с нерождённым младенцем в утробе. К счастью для юного распутника, чувства девушки были искренни и чисты, она так и не раскрыла имя отца ребенка.

Чжоу Цзышу знал о героях, собравшихся в поместье Чжао, столько грязных тайн, что из чистого любопытства захотел увидеть этих людей воочию. Поэтому он почти не сопротивлялся настойчивым уговорам Чжан Чэнлина и остался на ночь в поместье Чжао.

Несмотря на сомнительное прошлое, Чжао Цзин полностью соответствовал образу высоконравственного благородного героя. Он не смотрел свысока на больного и потрёпанного Чжоу Цзышу, поскольку был мудрым и опытным человеком. Узнав от рыдающего Чжан Чэнлина о встреченных на пути препятствиях, Чжао Цзин совершенно справедливо опасался возможностей невзрачного мужчины, который, несмотря ни на что, доставил мальчика живым и здоровым.

После того как двоим новоприбывшим гостям помогли устроиться, искупаться, переодеться и поесть, Чжао Цзин позвал Чжан Чэнлина в свой кабинет и попросил подробно рассказать о событиях последних дней.

Чжан Чэнлин был всего лишь ребёнком, необычайно взволнованным от встречи с другом своего покойного отца. Он поведал старшему всё, толком не понимая сути вещей, но даже этого хватило, чтобы Мечник Цюшань насторожился. Когда мальчик закончил рассказ, Чжао Цзин надолго замолчал, перед тем как задать последний вопрос:

— Этот господин Чжоу… Тебе известно, кто он на самом деле?

Глазом не моргнув, Чжан Чэнлин выложил всё, что услышал в заброшенном храме. Чжао Цзин задумчиво прищурился, поглаживая бороду. В итоге он сказал мальчишке пару фраз утешения и отправил его отдыхать.

За десять дней совместного путешествия Чжоу Цзышу неплохо изучил Чжан Чэнлина. Несмотря на нехватку умений и то, что его баловали с раннего детства, мальчишка безропотно переносил тяготы дороги. Он вырос хорошим ребёнком с добрым сердцем. Пожалуй, даже слишком бесхитростным.

Чжоу Цзышу догадывался, почему Чжао Цзин вызвал парнишку для разговора наедине. Он также понимал, что Чжан Чэнлин разболтает хитрому лису всё, что можно и нельзя, совершенно не отличая первое от второго. Но все ухищрения главы Тайху вызывали у объекта его тщательного расследования лишь тайную снисходительную улыбку.

Неважно, о ком шла речь — о Чжоу Сюе или Чжоу Цзышу — оба имени были засекречены. Самым влиятельным людям с хорошими связями был известен лишь факт существования Тяньчуана. О командире организации даже слухов не ходило.

Если кто-то попытался бы навести справки о «господине Чжоу», оказалось бы, что означенный господин служил младшим начальником дворцовой стражи и руководил охраной внутренних покоев. Человек, безусловно, достойный и уважаемый, но не настолько, чтобы чрезмерно перед ним выслуживаться.

Разумеется, с раннего утра Чжоу Цзышу стал самой горячей темой для обсуждения среди обитателей Тайху. Из-за нескончаемого потока посетителей загадочный гость поместья Чжао не мог и шагу ступить из отведенных ему покоев. До вечера он только и делал, что принимал любопытствующих одного за другим — выбора всё равно не было.

— Ах, господин Чжао, для меня большая честь встретиться с вами! Увидеть ваше благородство — воистину благословение трёх жизней… Кто был моим учителем? Увы, я настолько ничтожен, что не заслуживаю вашего интереса.

— Ах, господин Цянь, для меня большая честь встретиться с вами. Увидеть ваше благородство — воистину благословение трёх жизней… Откуда я? Увы, я лишь простой нищий бродяга. Об этом даже