Мужья-тираны. Как остановить мужскую жестокость - Ланди Бэнкрофт

– Понятно. Ник, но мне кажется, я сказала «клочок земли», а не гектар, – рассмеялась Мия.

– Ты могла бы попросить бриллиантов или нарядов от-кутюр, но нет… Ты попросила землю, инструменты и почву. Так откуда мне знать, черт подери, как много есть слишком много?

– Если только ты не хочешь, чтобы я обеспечивала овощами весь дворец, тогда эта площадь слишком большая.

– Мия, никто никогда не просил меня о подарках. Я хотел дать тебе то, что ты просила. И я хочу, чтобы ты и наш ребенок имели все необходимое для жизни. Я хочу, чтобы у нас все получилось.

Ей показалось, что ее сердце выпрыгнет из груди.

Мия не раз задавалась вопросом, что Никандрос нашел в ней, кроме того, что она не падала на колени от перспективы стать его женой и была беременна от него. Разве могла она надеяться удержать его внимание и конкурировать с беспечным образом жизни, к которому он привык за многие годы?

Прислуга смотрела, как Мия потянула Никандроса за собой и, достав один из указателей для растений, нарисовала на земле небольшой прямоугольник.

– И это все?

– Никандрос, не всегда больше значит лучше.

Он прижал ее к двери сарая и склонился над ней.

– Кажется, тебе следует напомнить, что еще недавно ты думала по-другому. Большее может стать причиной лучшего. – С этими словами Никандрос на глазах у всех куснул ее за нижнюю губу.

Мия решила, что никогда не привыкнет к тому, что рядом постоянно находится кто-нибудь из прислуги, но тут этот голубоглазый дьявол провел языком по ее губам.

Она ахнула, и он проскользнул в ее рот с таким глубоким стоном, что она внутренне задрожала. Никандрос обхватил лицо Мии руками и крепче прижался к ее губам. Она испытывала такое наслаждение, что, казалось, земля уходила у нее из-под ног.

В этом поцелуе не было пожирающей страсти, а какая-то чувственная неторопливость, которая заставляла ее тело петь от удовольствия.

Когда Никандрос чуть отстранился, чтобы дать ей передохнуть, Мия застонала в знак протеста, прильнув к его сильному телу. Он улыбнулся и поцеловал ее в шею.

– Дорогая, в сарае есть соломенный матрац. Я осмотрел его, чтобы проверить, подойдет ли он тебе. – Он неторопливо провел языком по ее коже. – И я сделаю так, что ты не получишь ни одной царапины.

Она почувствовала, как он улыбнулся.

Когда Мия напомнила Никандросу, что они решили не портить их все еще шаткие отношения сексом, он громко выругался и сказал, что его терпение должно быть вознаграждено.

Хотя он и так нарушил установленные ими правила.

Этот негодяй прикасался к ней, ласкал ее и буквально прижимался к ней при каждом удобном случае. А еще говорил, что сделает с ней и внутри ее, как только она уступит ему. Но пока Мия была не готова к близости с ним, когда он не оставлял ей ничего, за чем можно было спрятаться.

Никандрос запустил руки в ее волосы и чуть приподнял ее подбородок. В его взгляде больше не было веселья, и Мие не понравились его стиснутые губы.

– Мне нужно уехать на две недели.

– Куда ты собрался? – встревожилась она.

– Меня ждет встреча с инвесторами. Хочу превратить Дрэкон в райскую жемчужину для отдыхающих. Я собираюсь сделать так, чтобы на нас обратили внимание.

– Никандрос, на тебя уже обращают внимание, – заворчала Мия. – На мой взгляд, даже чересчур много.

Мие становилось дурно от количества «друзей семьи», которые приезжали навестить его и тащили на буксире своих дочерей.

Никандрос провел пальцем по линии ее подбородка. Но его прикосновение не было нежным, как любовные ласки. Мие казалось, что он хотел оставить на ней свой отпечаток.

– Я не хочу оставлять тебя здесь. Андреас попытается тебя контролировать.

– Я справлюсь с твоим братом. Он ничто по сравнению с Элени.

– Ты ведь не боишься ее? – захохотал Никандрос.

– Она составила для меня целую программу, включая уроки истории и этикета. Если бы я не знала, что она желает мне добра, я бы возненавидела ее. Похоже, я совсем не гожусь на роль принцессы.

– Ты ведь знаешь, что нужно делать, чтобы понравиться ей.

– Я не та женщина, которую твои родственники хотели бы видеть твоей женой, – вздохнула Мия.

– Они вообще не ожидали, что я когда-нибудь женюсь. И если ты хочешь избавиться от Элени, я подскажу тебе, как это сделать.

– И как же?

– Сделай меня счастливым.

– И что же нужно для того, чтобы Сумасбродный Принц из Дрэкона был счастливым? – поддела его Мия.

Он жадно поцеловал ее, а потом развернулся и ушел, не ответив на ее вопрос.

Но Мия и так знала, чего он хотел, и начинала ненавидеть себя за то, что не была достаточно импульсивной или дерзкой для него.

Прикоснувшись пальцами к дрожащим губам, Мия посмотрела вслед Никандросу.

С каждым днем она все больше ощущала себя той юной девушкой, которая обожала его издалека. Никандрос связал себя обязательствами перед ней и делал все для того, чтобы их отношения стали лучше. Казалось, что безумные мечты Мии стали явью, но она боялась сделать шаг навстречу.

Когда Мия вернулась в их апартаменты после утренней пробежки, а прошло уже почти две недели с тех пор, как уехал Никандрос, и она едва обменялась с ним парой слов по телефону, ей показалось, что она шагнула в эпицентр урагана. По всей гостиной были разбросаны какие-то бумаги, словно кто-то швырял их в порыве гнева.

Две горничные стояли под дверью спальни и делали вид, что они не слышат, как за ней спорят два человека – один захлебывался от ярости, а другой оставался поразительно невозмутимым.

Мия вытерла пот, струившийся по ее шее, и жестом попросила горничных удалиться. Где же находилась Элени, когда ее вмешательство было так необходимо? Мия ненавидела ссоры, но у нее не оставалось другого выхода, кроме как войти в эту комнату. Ей казалось, что она ждала чего-то подобного с тех самых пор, как приехала сюда.

Она едва сделала два шага, когда в гостиную вышел Андреас, молча посмотрел на нее и удалился.

Когда Мия вошла в спальню, Никандрос стоял у окна и смотрел в сад.

Он повернулся, как будто почувствовав ее присутствие.

– Как у тебя дела? – вежливо спросил Никандрос.

Расстояние между ними вдруг показалось величиной с океан. Мии ужасно хотелось подойти к нему и поцелуем стереть с его лица мрачное выражение, но он держался так отстраненно, что она не стала рисковать.

– Все хорошо, – ответила Мия. – Когда ты вернулся?

– В четыре утра.

– Почему же ты не пришел в постель?

Его глаза заискрились страстью, и только тогда Мия поняла, какой собственницей она показалась.