Только на одну ночь - Джина Шэй

В спальню Эд вернулся с бутылкой воды и стаканом. Оставил их на тумбочке со стороны Сапфиры, снял, наконец, джинсы, залез под одеяло, не без удовольствия притянул к себе теплое тело девушки.

Уставился в потолок, отстраняясь от суетливых мыслей, скачущих в голове.

Беспокоиться не о чем.

Все идет по плану.



Когда я проснулась, поднимать голову мне не особенно хотелось. От затылка по черепу разливалась вкрадчивая боль. Вот вам новость дня: мазохистки не тащатся от мигрени. Да вообще не от любой боли получит удовольствие мазохистка. Лишь от той, которую ты осознанно принимаешь. Уздечка к которой лежит в твоей руке, и ты знаешь, что стоп-словом или конкретным жестом ты можешь остановить даже самый лютый ад, что с тобой происходит.

Не страшен садист, который надевает на тебя ошейник. Страшен садист, который реализует свои порывы без ошейника на партнере. Который не контролирует самого себя.

Давненько я не просыпалась под тяжелой, кхм, тушей навалившегося на меня мужика. Тут тебе и нога — волосатая и колючая, блин, — и рука, причем отнюдь не на талии, а гораздо выше.

Ну ладно, в общем-то, да, потрахались, что уж там. Не вскакивать же и стыдливо кутаться в простыню. Не так уж страшно потрахались, могло быть и пожестче.

Не то чтобы мне очень хотелось вставать. Но… Я же не могла прятаться от реальности вечность? Антон-то, скорее всего, был бы и не против, по крайней мере, так мне казалось. Вот только что мне было делать в его жизни, когда свою надо было отстраивать заново, как песочный замок, смытый морской волной? Нужно было добраться до дома, обдумать все случившееся, напиться, подумать, напиться еще сильнее…

Я чувствовала себя пустой. В голове складывались практичные мысли о том, что надо сделать, типа: “Собрать одежду Алекса и отправить в какую-нибудь церковь, чтобы пригодилось хоть кому-то, а мне не травило душу”. И от моей циничности, наверное, какая-нибудь нормальная женщина плюнула бы в мою сторону. В духе: "Ну как так можно, человек умер, а тебе лишь бы шкаф освободить". А я… Я искренне не смогла бы терпеть столько напоминаний о Нем сейчас, когда его уже не было.

Ой, да боже, когда я была нормальной? Я даже оплакивала Свое Все не как нормальные честные леди, а в постели левого мужика. Особый вид тоски, мать её. Я бы не отказалась побыть хоть день ванилькой, но это было слишком роскошно. Я не могла себе позволить взять и месяц проваляться дома на постели, уткнувшись лицом в рубашку Алекса. Слишком слабо это было, а слабые не выживали в нашем веке. Но как мне хотелось сделать именно так, кто бы знал…

Так, Света, собралась…

Собралась.

Спихнула с себя Антона, вылезла из кровати.

Нашла на тумбочке бутылку с водой, умилилась. Ой, ну надо же, джентельмен какой. Еще бы водки принес, с утра опохмелиться и сделать местное обезболивание рыдающей душе— и вообще цены бы не было. Или как там было у Булгакова? Даме — водку? Ну что вы, только спирт!

Прошлась по дому Антона, собрала в гостинной свои шмотки, спугнула благообразную седенькую домработницу своим гологрудым, покусанным и татуированным видом. Нет, будь что-то одно — она, наверное, удержала бы лицо. А тут тебе все — полный комплект пороков налицо. Ну да, не святая. А еще мужиков плетью охаживала. Когда-то. Пока не явился один, на которого рука не поднялась, зато ноги очень даже подкосились…

Пошла в душ. Черт его разберет, что за капли тогда текли по щекам — вода или слезы. Может, и слезы. Все-таки больно. Окей, гугл, где продается пластырь для разбитого сердца? Ну, не такой, чтобы прям взял и склеил, так не бывает, но хоть с местной анестезией — можно? Чтобы не болела эта несносная тварь, не ворочалась в груди, больно стукаясь об ребра. Ох, Алекс, была б моя воля — сама бы тебе свое сердце на ладошках принесла. Только живи, только дыши, а я уж как-нибудь так. Обошлась бы.

После душа перебрала шмотки и поняла: придется, если что, делать вид, что драные чулки — новый писк моды. Пока я вызывала такси, в гостиную выперся с хмурой физиономией Антон. Услышал конец разговора, помрачнел еще сильнее.

— Ты как-то рано, — недовольно буркнул он.

Я дослушала голос диспетчерши, что надиктовывала мне номер машины, которая должна уже доехать до меня, а потом сбросила и уставилась на Антона.

— Сейчас час дня. Это рано?

Не говоря уже о том, что у меня на мобильном уже было три пропущенных: я обещала Таньке сегодня пошляться с ней по магазинам и сходить в кино, и, видимо, придется эти планы сдвинуть на вечер. Добраться бы до дома, переодеться, выпить еще раз… Интересно, Васнецов отпустит Таньку в клуб? А под мою ответственность? Смертельно хотелось громкой музыки и абсента. Так чтобы вообще не слышать воя собственной души, чтобы отключило от всего этого глубоко и до утра воскресенья.

— Рано собралась домой, — Антон сунул ладони в карманы джинс. Он выглядел жутко недовольным, и если поначалу я думала, что это он из-за похмелья, то сейчас поняла, что, кажется, это из-за меня. Да ладно!

"А поговорить", да?

Или хотел с утра перепихнуться еще пару разиков? Ну, простите. Нет, он был, конечно, симпатичный. Ну, если отсраниться от того, что на мой вкус он был слишком сопляком, — девочки из редакции были правы. Тут был и профиль, тут была порода, да и задница у Антона была очень даже ничего. Но будь он хоть Брэд Питт, хоть Брюс Уиллис, во всей их зашкаливающей сексапильности, мне сейчас он бы ни за чем не сгодился. С одноразовыми мальчиками я в принципе два раза не спала.

— У меня есть дела, Антон, — ровно произнесла я.

— Что за дела?

Серьезно? Такой тон, будто одна ночь дала ему право лезть в мой мир и наводить в нем свои порядки.

— Те, которые тебя не касаются, — невозмутимо отрезала я.

Я с ним переспала, только поэтому вытирать об него ноги сейчас не стоило. Ну, это было совершенно не комильфо по отношению к самой себе.

— Я не хочу, чтобы ты сейчас уезжала, — спокойно сказал Антон, глядя куда-то в сторону. Тон верный, но, увы… Момент совершенно не тот, и не та женщина, чтобы это услышать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍