Между жизнью и смертью. История храброго полицейского пса Финна - Дэйв Уорделл

(Должен заметить, что форма, в которой я каждый день хожу на службу, идеально подходит для работы: ее не страшно запачкать, она функциональна и удобна, в ней хорошо чувствуешь себя в любую погоду — конечно, если ты не носишь с собой еще много вещей в карманах, увеличивающих вес одежды. Но у меня также есть и парадная форма, которая приходится к случаю примерно раз в год. Это тяжелый, сшитый из плотной ткани однобортный костюм, напоминающий тот, что надевали каждый день стражи правопорядка прошлого. На пуговицах этого костюма изображен портрет королевы, и я не знаю никого, кто бы не испытывал гордости, надевая его. Его недостаток в том, что в нем тяжело долго сидеть или поворачиваться — не самая простая задача, когда с тобой полицейская собака. К сожалению, в связи с сокращением расходов от пошива такой формы отказались.)

Поэтому я надел именно рабочий костюм. Все-таки нас будут снимать для официального пресс-релиза, и мне никогда бы не пришло в голову надеть по такому случаю что-нибудь другое. Как только я надел ботинки, Финн пришел в наивысшую степень волнения. Для него именно ботинки более, чем что-то другое, были признаком того, что мы идем на работу. Даже в прошлом, когда Финн спал в конуре в саду, заслышав, как я иду по дому, стуча ботинками, он сразу же начинал взволнованно лаять.

Это волнение было и сейчас: оно даже усилилось, когда я посадил моего друга в машину, но в тот момент я не придал этому большого значения. Ведь эмоции в умеренных дозах приносят только пользу и не оставляют никакого вреда, верно?

Даже сейчас, просматривая видеоролик, сделанный на пресс-конференции, я вижу, как сильно переживал за Финна, всё время наблюдая за ним, как ястреб, выслеживающий добычу. Но всё прошло хорошо. Нас снимали на лужайке перед полицейским участком, и, отвечая на вопросы о произошедшем, я постоянно держал в голове, что не должен как описывать само нападение, так и касаться вопросов наказания преступников. Я отвечал на заранее составленные вопросы, с которыми был прежде ознакомлен. Возможно, переживания, которые я испытывал, и были несколько болезненными, но мне удавалось не показывать их. Даже с учетом небольших проблем всё мероприятие заняло всего около получаса.

И всё случилось именно так, как я предполагал. Да, конечно, после этой короткой поездки Финн устал, но вы бы тоже устали на его месте, правда? После нескольких дней, когда он едва ли выходил на улицу, я тоже немного устал от постоянных волнений по поводу здоровья моего друга и необходимости быть более бдительным и внимательным. Но у нас впереди были выходные, в течение которых можно восстановить силы.

∗ ∗ ∗

Наш попугай по имени Рокси — это, так сказать, домашний будильник. С рассветом у нас в доме начинает петь целый хор. Заслышав первый лай или шум на втором этаже, она просыпается и начинает свою утреннюю репетицию. Чем дольше Рокси живет у нас, тем длиннее и разнообразнее становятся ее рулады. Она начинает звать по именам всех наших детей и собак, изображая из себя пастуха, которому пора выгонять коров на пастбище, так же в ее песню входит большинство звуков, которые мы производим по утрам. Поэтому, наверное, именно Рокси разбудила меня в понедельник утром, когда часы не показывали и пяти.

Детям надо было идти в школу. Моя семья очень берегла меня, и я знал, что до тех пор, пока я не встану, никто не будет заходить в нашу с Финном комнату. Джемма понимала, что сейчас для нас с моим другом сон это самое главное.

Я попытался потянуться, насколько это было возможно. Ночи, проведенные на первом этаже на раскладушке, отзывались болью в спине, но она была не очень сильной. Как и любой человек, зарабатывающий физическим трудом, я сильно нагружаю спину и иногда перетруждаюсь. У меня небольшое искривление таза, и к тому же боковые мышцы спины потеряли свою силу. Я часто бегу за Финном, держа его за поводок, и, бывает, растягиваю их то с одной, то с другой стороны. Поэтому для того, чтобы у меня заболела спина, не нужно делать ничего хитрого.

Но сейчас мне было довольно удобно лежать, и я находился в тепле: в камине догорали последние угли, и работало центральное отопление. Особой нужды быстро вставать и желать другим доброго утра не имелось. А если я полежу еще, то рано или поздно кто-нибудь (я надеялся на это), просунувшись в дверь комнаты, предложит мне завтрак. Днем мы с Финном будем обниматься и играть в особую игру, укрепляя связь друг с другом. Он услышит, как я буду шевелить рукой, и сразу же сядет рядом. Сладко зевнув после сна, первое, что захочет мой друг — сыграть в эту игру.

Я зевнул и потянулся, и раскладушка отозвалась на это скрипом и грохотом. Но, несмотря на все мои охи и вздохи, Финн продолжал спокойно спать.

Теперь я встревожился и стал, щупая рукой в темноте, искать своего пса, ожидая почувствовать его тепло.

Но не почувствовал. Финн был холодным.

Теперь я окончательно проснулся и в ужасе перевернулся на живот. И тут я заметил кое-что, от чего мое сердце чуть не остановилось. Финн не только был холодным, но и еще практически полностью накрыт одеялом. Под ним находилось всё его тело вместе с головой, и только лишь ноги торчали наружу. Всё выглядело так, словно, пока мы спали, кто-то вошел в комнату на цыпочках и накрыл пса. Это немного напоминает героев различных фильмов: когда совершают убийство, они делают так, чтобы показать, что у них осталось чувство собственного достоинства.

«Что за чертовщина?» ― подумал я. НЕТ. Такого не может быть. Финн сам, по своей воле, никогда бы не закутался в одеяло. Он был полицейским псом и привык спать на улице. Да, сейчас пес еще не совсем оправился от операции, но так как одновременно работали камин и центральное отопление, даже и без шерсти его тело большую часть времени было горячим. Если на Финна упало одеяло с моей кровати (а судя по всему так и произошло), то почему же он его не скинул?

— Финн, — позвал отчаянно я своего друга, стягивая с него одеяло. ― Финн!

Но он даже не пошевелился, немного взвизгнул, и меня сковал страх. Что это значит? Неужели удача все-таки отвернулась от нас?

Дрожа от ужаса и изнывая от чувства вины — «о чем же ты думал, когда согласился участвовать в этой пресс-конференции?», — я положил руку на грудь пса и понял, что он, по крайней мере, дышит. Но он был таким холодным, каким я раньше его никогда не видел, и всё, что я мог сделать — это отогреть Финна. Поэтому я немедленно положил его на кровать рядом с собой.

Финн — большая собака, и обычно никто не берет его на руки. И хотя я должен быть исключением из этого правила, все-таки мой пес — это собака, которая находится рядом с хозяином, а не у него на руках. Поэтому я ожидал, что он будет рычать, как только я подниму его. Или воспримет это как игру и будет вырываться у меня из рук, и таким образом мы сможем укрепить наши связи. Но ничего этого не произошло. Он просто плюхнулся мертвым грузом на постель. Одно из двух: или Финн был слишком слаб, чтобы реагировать на происходящие, или он инстинктивно понимал, что нуждается в моей помощи. Я надеялся, очень надеялся на то, что верно второе.