Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем - Валерий Легасов

И.С. Силаев в составе своей смены наибольшее внимание в процессе работы уделял строительным работам: организации бетонных заводов, или организации подвоза бетона, т. к. ясно было, что нужно было площадку вокруг 4-го блока максимально бетонировать. Именно И.С. Силаев ввел систему материального поощрения за проведение наиболее опасных работ, а наиболее опасными работами было определение, находится или не находится вода в нижнем и верхнем барботерах – помещениях, находившихся под реакторным залом. Мы еще боялись того, что часть расплавленного топлива туда попадет, и возможно мощное парообразование, которое вынесет дополнительную активность наружу. Нужно было знать, свободны ли эти барботеры, оставлять ли их пустыми, может быть, залить их бетоном, и т. д. Подойти к этим барботерам было довольно трудно, потому что рядом расположенные коридоры были заполнены водой с того момента, когда реактор пытались охлаждать водой. Уровень активности воды был высокий: до кюри на литр в отдельных точках. Включили откачные устройства, скачивали воду, и все-таки задвижку, которую нужно было открыть и с помощью которой можно было в то время понять, есть ли в барботере вода, удалось одолеть одному из работников станции в очень непростых условиях. И вечером его Иван Степанович торжественно поблагодарил и вручил пакет с 1000 рублей. Он получил на это соответствующее разрешение. И я увидел лицо человека, который был, с одной стороны, очень горд, что ему удалось эту непростую работу в непростых условиях выполнить, а с другой стороны, видно, как он этот пакет с деньгами мял: не как награду, в общем-то говоря. Ему и отказаться от этих денег было неудобно, и в тоже время сама денежная форма награды как-то его не очень радовала. Потому что действительно, в тот период времени особенно, люди там боролись с аварией, старались выложиться, сделать все что можно, не думая ни о каких там поощрениях материальных или моральных. Все работали единым коллективом, стараясь найти наиболее правильные решения.

В этот период времени страшно было смотреть на главного инженера проекта этой станции из Гидропроекта Конвиза, потому что он, по-моему, не спал ни минуты. Естественно, для того чтобы искать подходы, проходы к различным помещениям, все время обращались либо к его чертежам, либо к его памяти, к его опыту. Вот здесь я должен вспомнить много досадных эпизодов. Потому что смотришь, скажем, на чертежи – должен быть свободный коридор. По этому коридору начинаешь движение – оказывается, коридор перегорожен какой-то стенкой. Стенкой, видимо, возникшей, созданной по каким-то инженерным соображениям после завершен проекта. Ее не должно быть в проекте, а она существует и не отражена ни в каких чертежах. Возникли обратные ситуации, когда в соответствии с чертежами должна быть глухая стена, а на самом деле там был дверной проем. С этим мы тоже сталкивались. Особенно трудно приходилось шахтерам. Потому что, как оказалось, на территории станции огромное количество труб и плит были захоронены в земле. И поэтому когда они осуществляли свои работы щитовой проходкой или иным способом, рассматривая чертежи подземных коммуникаций, казалось, что для них проход был свободен, но, начиная практическую работу, они сплошь и рядом наталкивались на препятствия, никак не отраженные в рабочих чертежах. Вот этого, в огромном количестве встречающегося, несоответствия между документальной частью, которая находилась на станции, и фактическим положением дел на различных отметках станции, в подземных сооружениях, было много, – и все это, конечно, произвело впечатление огромного невнимания, огромной неряшливости в ведении такого документального хозяйства, которое должно было бы точно и на каждый момент времени описывать состояние и строительных конструкций, и проходок, и электрических коммуникаций. Вот таких неряшливых элементов встречалось, к сожалению, достаточно много. При этом хотелось бы обратить внимание на то обстоятельство, что хотя такие факты, конечно, и в обыденной-то жизни раздражают, – но в тот момент времени настолько целеустремленными были действия людей, настолько быстрее хотелось каждому закончить свой собственный участок работы, что вот все эти многочисленные факты неряшливости как-то не вызывали особого крика, шума, и все это отступало на второй план относительно желания как можно быстрее справиться с задачей. Количество людей, прибывающих на площадку, все время увеличивалось потому, что каждая из групп требовала себе новых помощников, приезжающих либо с приборами, либо с документами, либо с инструментами, которые требовались для исполнения операции.

В штабе УС-605. Совещание по организации работ у основания вентиляционной трубы. Фото А.Г. Ахламова.

Это увеличение количества людей требовало и новых способов организации дела. Потому что действительно уже не так просто с глазу на глаз было давать какие-то конкретные поручения и ими ограничиться. Поэтому когда основные проблемы оказались решенными (основными проблемами я называю проблемы ограждения людей от непосредственной опасности и локализации самой аварии), встал вопрос о способах управления всеми теми многочисленными коллективами, которые по предложению Правительственной комиссии, по решениям Оперативной группы Политбюро ЦК КПСС прибывали во все возрастающем количестве вместе с техникой на площадку Чернобыльской атомной электростанции. Нужно было организовать одновременно целый ряд совершенно разнородных по своему к содержанию работ. Прежде всего вести проектирование укрытия, которое потом в быту получило название «саркофаг». Это проектирование должно было происходить одновременно и на самой площадке, и в тех проектных организациях, которые расположены были в различных городах Советского Союза, главным образом в Москве и в Ленинграде. Нужно было немедленно заниматься дезактивацией позонно, по принципу «от наиболее загрязненных участков к менее загрязненным участкам». Нужно было производить разведку территории, продолжать разведку и уточнять характер распространения радиоактивности уже переносимой, распространяемой ветровым переносом, распространяемой техникой. Нужно было решить проблему ревизии оборудования 1 и 2 блоков, ревизию здания, оставшегося оборудования 3-го блока. Нужно было оценить состояние вообще всех помещений, территорий, участков самой Чернобыльской станции, окружающих ее районов, транспортных магистралей. Нужно было подготовить место для расположения воинских частей, прибывших на помощь в этой ситуации, расположения строительных организаций, организовать четкую систему управления как научно-исследовательскими, проектными, так и исполнительными работами в совершенно различных направлениях.

Система управления этим сложным механизмом создавалась постепенно. Первые две группы – одна возглавлялась Борисом Евдокимовичем Щербиной, а вторая – Иваном Степановичем Силаевым – заняты были исключительно решением самых неотложных, самых оперативных вопросов. Появление Л.А. Воронина на площадке уже привело к тому, что начал обрисовываться облик организации всех работ. Уже возник порядок заказа тех или иных материалов, последовательность в выполнении тех или иных заданий, поручений. Уже стало ясно, что одна группа исследователей занималась территорией, другая группа самим 4-ым блоком, третья группа уже не исследователей, а исполнителей – это главным образом воинские части – приступила к дезактивации помещений 1-го и 2-го блоков. Началась подготовка к фронту работ строительных по сооружению саркофага. Потому что в это время в Москве шли проектные работы. Л.A. Воронина сменил Юрий Дмитриевич Маслюков, и во время его пребывания уже начались очень активные работы по сооружению новых поселков для эвакуированных людей, началась обработка дорог, и уже начали готовить фронт работ перед 4-ым блоком для сооружения саркофага. Еще сам саркофаг не сооружался, но уже подступы к нему бетонировались, наиболее загрязненные участки на площадке либо удалялись, либо бетонировались для того, чтобы строители могли уже действительно начинать работы по его сооружению.