Возрождение Дракона - Сергей Харченко

макр, вырезанный из бронтозавра, и положил на стол, этот усач от восхищения глаз с него не сводил минут, наверное, десять.

Весь день с утра я мотался как оглашенный. Вначале обменял часть макров в лавке Брока Рыжего на двести с лишним тысяч рублей. Затем подключил Прохора, объяснив, что негоже имению графа находиться без охраны. Мой слуга и здесь отличился. Нанял отряд боевых магов. Молодые, дерзкие, ещё не перекупленные другими кланами. И это мне нравилось. Хотя я видел здесь рост: сколотить из таких ребят собственное боевое подразделение, которое преданно служит только тебе — очень правильная цель.

В обед я вышел подышать в сад и заметил в одной из беседок Аню. Она сидела сама не своя, промакивая платочком уголки глаз.

— Анют, что у тебя опять стряслось? — я сел рядом. — Что-то серьёзное?

— Да… у отца проблемы с бизнесом. Аптеку его взорвали утром. Хорошо, что он не успел зайти в неё. Жив остался. И я рядом была, чтобы подлечить.

— А известно кто?

— Мы состоим в клане Опасных и ведём войну с Охотниками. Но папу и раньше предупреждали. Говорили, чтоб выходил из клана. Даже подкупить пытались.

— Так ты из рода потомственных лекарей? — я постарался отвлечь Аню от тревожных мыслей.

— Конечно. Зверобоевы мы, — горько улыбнулась она.

У меня внутри всё перевернулось. Аня что-то ещё говорила, но я её не слушал, лишь кивал изредка.

Зачем ты это сказала⁈ Череп назвал ту же фамилию. Получается, что она мне враг? Или она не в курсе, и её батя организовал это покушение? А, может, их кто-то хочет подставить?

В любом случае я выясню. И уже скоро. К тому же узнаю насчёт взрыва аптеки.

Интересно, напали на неё те же люди, на которых я думаю?

Скоро узнаю.

— Анют, — посмотрел я на девушку, — мне срочно нужно поговорить с твоим отцом.

Отец Ани, Тимофей Михайлович, оказался добродушным и приветливым. Сначала, конечно, он отнёсся ко мне с прохладцей, виноват был тот шлейф «позора», который создал мой предшественник. Но затем, когда он понял, что перед ним достаточно вежливый и умный собеседник, наш разговор продолжился в более тёплой атмосфере.

— Алексей, теперь я вижу, что ты деловой человек, — Тимофей Михайлович улыбнулся в седые усы. — Я сначала отговаривал Аню идти к тебе. Но что только злые языки не болтают. Теперь вижу, что моя дочь оказалась права.

— В чём же? — поинтересовался я.

— Вы достаточно опытны для своих лет и хорошо ведёте беседу. А мне только доставляет удовольствие иметь такого собеседника. Но вернёмся к цели вашего визита.

— Слышал, что одну из ваших аптек взорвали, — ответил я. — Есть ли подробности? У меня ведь похожий случай был с рудником недавно.

— Да, знаю. Я планировал с тобой связаться, — Тимофей Михайлович сделал паузу и выдавил. — Но опять же, помешали кривые толки о вас. Хотя, на мой взгляд, в последнее время вы просто пример для подражания, для многих здешних родов.

— Благодарю. Кстати, ваша дочь сказала, что вы пострадали при взрыве.

— Да так, царапина, — отмахнулся отец Ани. А он не привык жаловаться. По нему видно, что стойкий мужик.

— Ничего и не царапина. Задело осколком, — прокомментировала Анюта, выставляя чашки с чаем. Я обратил внимание, что прислуги у них нет. Либо какие-то личные принципы, либо просто денег не хватает. Судя по скромному имению, и тому, как Аня отзывалась о своём доме — скорее второе.

— Я рад, что вы целы. Это — главное, — подытожил я и спросил: — Есть ли подробности? Может, кого видели накануне?

— Да, продавцы заметили двух странных людей, — посмотрел мимо меня отец Ани, копаясь в памяти. — Всё, что запомнили — татуировки птиц на руках.

— Забавно, на мой рудник напали мародёры, и на руках похожие рисунки, — я положил на стол лист бумаги, на котором с утра изобразил птицу с большим клювом.

— Да, это они. Тукановы, — кивнул Тимофей Михайлович, делая глоток чая.

— Точно?

— Здесь нет ни капли сомнения. Это их знак.

Тогда всё становится предельно понятным. Клубок распутывается. Тукановы стремятся зайти в клан Охотников и отрабатывают верность лидерствующему роду. Мамонтову, чёрт его побери.

— Спасибо за информацию, — поблагодарил я отца Ани и перешёл к основной цели своего визита: — Но я к вам ещё по одному делу. Моя матушка умерла от сердечного приступа…

— Да соболезную, — кивнул отец Ани. — Страшная трагедия для юноши — остаться без родителей.

— Спасибо за поддержку… На самом деле матушку отравили.

Роман Гаврилович замер, удивлённо посмотрев на меня:

— Откуда такие сведения?

— Из надёжных источников, — ответил я, следя за его реакцией. — И это сделал один из ваших лекарей.

Отец Ани вытаращил на меня глаза. Какое-то время стояла тишина. Мы смотрели друг на друга. И я видел в его глазах, что ему непросто принять это.

— Вы сейчас серьёзно? — его голос даже слегка осип.

— Да, на полном серьёзе, — кивнул я.

Аня сидела в шоке и переводила взгляд то на меня, то на своего отца.

— Молодой человек, — повысил голос Тимофей Михайлович, — вам не кажется, что это серьёзное обвинение⁈ Очень похоже на объявление войны!

— Не принимайте это на свой счёт и на счёт своего рода, — я лишь хотел одного — чтоб отец Ани принял сейчас правильное решение. — Я вижу, что это для вас новость. Этот человек убил мою мать. И для меня он ублюдок. Я лишь предлагаю провести с ним личную беседу. И сказать мне результат.

— Но вы понимаете, что произойдёт дальше?

— Да, отлучение от рода, — я слышал от Прохора, как это всё обычно происходит.

— Не только! — ответил Тимофей Михайлович. — Зверобой покарает его. — Это будет показательная казнь! Для всего рода.

— Да, и если так будет, то я хочу на ней присутствовать, — я угрюмо посмотрел на главу рода Зверобоевых.

— Эт-то невозможно! Божество не пустит чужака.

— Я разберусь. Договорились? — я протянул руку, и отец Ани пожал её.

На выходе я добавил:

— Примета: лысина, которую он всё время зачёсывает. Зовут Петром. До свидания, Тимофей Михайлович. Приятно было побеседовать.

Я вышел в гостиную, когда увидел Аню. Она стояла у входа и заламывала руки:

— Он сознался! Какой ужас! Ритуал будет через два часа.

— Ты никого не предавала. Как и твой отец. Успокойся! Это его история Слышишь? — я обнял Аню, и она, уткнувшись в моё плечо, тихонько заплакала. — Не переживай, я буду рядом!

Она отстранилась и вытерла слёзы:

— Ты не можешь быть на ритуале. Отец тебе не говорил?

— Я могу всё, мой юный лекарь! — я ободряюще улыбнулся. — Так что жди. А пока — я отлучусь ненадолго. Есть ещё дела.

Зайдя в свою комнату, я тут же обратился к питомцу:

— Искра, можешь организовать встречу с Араксом?

— Ты что! Мой дядя будет недоволен, — удивлённо зазвенела она.

— Мне эта встреча очень нужна. Ты ж понимаешь, что я должен присутствовать на отлучении от рода Зверобоевых. А вдруг, что пойдёт не так? Я эту сволочь не хочу потом ловить по всей Российской Империи! И сколько потом нервов нам попортит?

— Хорошо. Я попробую.

Мой питомец взял паузу.

Я за это время успел съездить к Броку Рыжему и превратить три мешка макров в 280 тысяч рублей. Потом проведал Романыча, но он спал крепким сном после травяного экстракта от Ани.

Затем я встретился с представителем Крапивиных. Пожилой худой мужик с впалыми щеками то и делал, что кланялся и просил перенести ужин на следующий день. Договорившись, что персонал для работы на прилегающей территории они пришлют уже сегодня, я отпустил его. А пока ждал ответ от Искорки, сам занялся восстановлением брони моего автомобиля.

Тихон прокрался в гараж и думал, что я не замечу его. Тихо стоял в углу и смотрел, как таинственная магическая сетка на корпусе то и дело вспыхивала и затем гасла.

Радостный для меня момент: я научился контролировать расход маны.

Теперь я увидел нижний допустимый уровень и вовремя остановился. Почти все «слабые места» брони были закрыты, оставалось одно, с правого бока. Размером с куриное яйцо. Маловероятно, что при покушении догадаются об этом. Всё-таки защита там была, просто не такая мощная, как на остальном кузове.

— Тук-тук, — радостно зазвенел в моей голове знакомый голосок.

— Обрадуешь? — улыбнулся я.

— В общем, он зол, но готов принять тебя, — Искра была счастлива, что принесла мне хорошую весть.

— Когда?

— Прямо сейчас.

Я мгновенно погрузился в ватное облако. Реальность поплыла перед глазами, и вот я уже