📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиДевять унций смерти - Сергей Раткевич

Девять унций смерти - Сергей Раткевич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 118
Перейти на страницу:

— Быть может, ты сначала… — попробовал хоть что-то вставить «безбородый безумец».

— Потом! Потом все расскажу! — жарко выдохнул Якш, и теперь уже Шарц не мог противиться неодолимой силе, влекущей его за собой.

* * *

Когда так много воды — это смешно. Вода — смешная, по ней так весело шлепать босиком. Это не та же самая вода, какую пьют, она горькая и соленая, говорят, ее пить нельзя, живот заболит, а еще она постоянно бегает то туда, то сюда, наверно, никак не может решить, где ей нравится больше, здесь или там?

А когда мы захотели зайти подальше, нам сказали, что нельзя. А мы спросили: почему нельзя? А нам сказали, что там «глубина». А я спросил: что такое «глубина»? А мне сказали — я слишком маленький, чтоб знать это. А я сказал: вы сами не знаете! И — убежал, чтоб не попало. Но дальше в воду не полез. Вдруг там и правда живет какая-то «глубина», злющая-презлющая, да еще и кусачая? Нет уж, нам и у берега здорово! Никогда мы еще так не играли!

Давно нужно было подружиться с людьми и отправляться к морю. Это же такое интересное приключение! В сто раз интереснее, чем все подвиги древних цвергов, вместе взятые. И чего это взрослые столько тянули с этой идеей? И сейчас тоже — ворчат, боятся… Шли бы лучше водой побрызгались, чем ругаться, небось и настроение бы сразу поднялось!

* * *

— Ну вот! Я же говорила, что он там! Здравствуй, дяденька! Спасибо тебе, что ты меня спас, а то так умирать не хотелось…

— Но… как это может быть, дочка? — смущенно промолвил кузнец. — Ты ведь… ты все время была здесь. Даже когда себя не помнила. Все про какой-то лес говорила… как там темно и страшно…

Он осекся, потому что в глазах дочери и вправду на миг мелькнуло отражение того дикого, страшного леса, и его чистая и честная душа вострепетала от жалости и ужаса.

— Там и правда страшно, — тихо и очень по-взрослому ответила девочка. — Очень страшно, если одной и ночью. Но я же была не одна. Там был Джерри-скрипач, и тележка, и конь… только потом конь сбежал, и мы не могли дальше ехать. А нам обязательно нужно было через ночь перебраться. А Джерри-скрипач сказал тогда, что…

— Дочка, — негромко перебил девочку кузнец, — мы боялись тебе сказать, но… Джерри-скрипач умер три дня назад. Он просто не мог…

— А я знаю, — ответила девочка. — Знаю, что умер. И почему это он не мог? Очень даже мог. Мертвые могут гораздо больше, чем живые, а он и живой все мог. Потому у нас и конь убежал. Кони, они ведь боятся покойников. А тогда Джерри-скрипач привел дяденьку. Дяденька никого не боялся. Даже тех чудищ, которых сам придумал. Хотя они очень страшные были. Но он все равно не боялся. Ему очень хотелось меня спасти. Я все думала: зачем он таких страшилищ придумал, а потом поняла, вот чтоб их не бояться, для того и придумал. Он очень храбрый и добрый! Спасибо тебе, дяденька!

И тут Якш рухнул на колени, и слезы вновь побежали по его лицу. Он плакал, потому что впервые понял, как удивительно и страшно устроен мир и как мир бывает прекрасен, если как следует постараться. Он плакал, оттого что наконец почувствовал: его простили. И пусть даже эта больная девочка ничего не знала о той страшной вине, что он сам взвалил на себя, пусть она и вовсе не знала, что он гном, пусть спасти одну невинную жизнь, предварительно загубив их гораздо, гораздо больше, явно недостаточно для прощения и оправдания, да и может ли быть здесь какое-то прощение и оправдание? Но вот здесь и сейчас, в этот единственный и неповторимый миг, на этой единственной и неповторимой олбарийской земле Якш чувствовал себя прощенным и оправданным.

Это было куда больше, чем он надеялся.

Якш плакал молча, заткнув рот обеими руками, силясь не разрыдаться в голос, страшась напугать девочку, а она, вскочив с постели и ловко проскользнув под рукой матери, уже гладила плачущего гнома по голове.

— Ну что ты, дядечка, что ты… ведь все уже хорошо… ты из-за меня плачешь? Не надо, дядечка, я ведь уже не умру, а скоро совсем здоровенькая буду. Правда-правда. Лекарь так и сказал. Можешь сам у него спросить. Ты не плачь, ладно? Вон, смотри — солнышко… травка зеленая… а ночью будут звездочки. Тебе нравятся звездочки?

— Да, — ответил Якш, — только я их никогда не видел, — смущенно добавил он.

— Какой ты чудной! — засмеялась девочка. — Хочешь, я тебе сама их покажу? Я их все-все знаю. Мне дедушка показывал. И как которая зовется, рассказал.

— Хочу, — сказал Якш. — Очень хочу звездочки посмотреть.

— Так что же это все-таки было? — тихо спросил кузнец.

— Чудо, — ответил сэр Хьюго Одделл. — Самое настоящее чудо, хвала Господу…

* * *

— Игрушки! — радостно вопил маленький гномик, мгновение назад задумчиво таращившийся в морскую даль. — Игрушки плывут! Смотрите скорей!

— Ой, и правда игрушки! Игрушки! — тут же завопили его приятели.

— Игрушки-игрушки-игрушки!

— Чур, мои!

— Нет — мои! Я первый увидел!

— А вот и нет! А вот и нет! А вот и нет!

— Вы — болваны! «Твои», «мои»… Как их оттуда достать?! — солидно возгласил гномик чуть постарше остальных. — Не видите, что ли? Они же далеко. Или кто-то из вас научился по воде ходить?

Владыка удивленно нахмурилась и бросила взгляд в сторону моря.

По морю плыли игрушки.

Сдержать восхищенный вздох ей не удалось. Игрушки были красивые. А потом… а потом она поняла, что они еще и очень большие. Просто громадные. Это только кажется, что они маленькие, потому что они далеко, а на самом деле они ужас какие громадные. Кто может играть такими? И кто посмеет?

— Корабли, — сказал подошедший Фицджеральд. — Наконец-то.

«Так вот они какие!»

— Корабли! — тут же с восторгом завизжала малышня. — Мы будем корабелить!

— Кораблить!

— Мы будем корабельщиками! — поправил кто-то из мальчишек постарше.

— Люди говорят — моряками, а не корабельщиками! — тут же поправили его самого.

— А кто такие моряки?

— Ну… это те, которые…

— Когда скалы поплывут по воде, настанет конец мира! — притворно отчаянным тоном возвестил один из старейшин.

«Книга камней. Каноническая часть. Пророчества о конце мира!»

Сказано было вроде бы негромко, но при этом использовался хитрый ораторский прием, столь излюбленный наставниками и старейшинами, когда негромкий вроде бы голос разносится далеко и внятен всем вокруг.

«Ах ты, старый мерзавец!»

Владыка порадовалась, что Якш перед уходом не только научил ее отличать этот прием от обычной речи, но и пользоваться им.

— Ты где-нибудь видел деревянные скалы, наставник?! — ехидно поинтересовалась владыка. — Или, может быть, ты где-то видел полотняные?

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 118
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?