Коэффициент подлости - Чингиз Абдуллаев

— Я уже все рассказал вашему следователю, — Гриша кивнул на Лобанова.

Похоже, увидев меня, Гриша стал еще больше нервничать. Он-то знал, кем был для меня Семен Алексеевич.

— Расскажите еще раз. — Дубов строго взглянул на водителя. — И все по порядку.

— Мы выехали без десяти девять, — начал Гриша. — По дороге заехали в магазин, он должен был купить, кажется, сыр… Точно не знаю, Семен Алексеевич вошел в магазин один. Потом подъехали к дому, и он попросил меня подождать. Сказал, что у него еще одно срочное дело. Вошел в подъезд. А я стал читать газету. Минут через двадцать посмотрел на его окна. Все было в порядке. Еще минут через двадцать я решил проверить. Он ведь никогда не опаздывал. Я позвонил ему домой по телефону, но мне сказали, что он не приходил. Тогда я достал оружие и бросился в подъезд. Семен Алексеевич лежал за шахтой лифта, на лестнице. Но его туда оттащили, потому что на стене, рядом с лифтом, были капли крови и разбитые плитки кафеля. Я даже сначала не поверил, что его убили. Стреляли в лицо и в грудь. Наклонился, хотел посмотреть, взяли ли оружие. Но потом решил позвонить нашим. Пока они ехали, я все-таки осмотрел тело и увидел, что документы и оружие на месте. Прикрыл тело брезентом из машины. Потом приехали наши… — Гриша помолчал, потом добавил: — А после них — ваши. Вот и все…..

— Мне сказали, что тело было прикрыто простыней, — заметил Галимов.

— Ее привезли наши ребята, — пояснил Гриша.

— Пока вы были в подъезде, мимо вас никто не проходил?

— Проходили. Молодые ребята. Лет по двадцать с небольшим. Оказалось, супруги. Я проверил их документы. И объяснил, что лежит пьяный, чтобы никто не знал, что произошло. Мне приказали именно так говорить.

— Кто приказал? — спросил Дубов.

— Наше руководство, — ответил за Гришу Зоркальцев.

Дубов взглянул в его сторону, однако промолчал. Галимов же спросил:

— Еще кто-нибудь проходил?

— Да, прошел еще один мужчина. На последний этаж. Он художник, возвращался от друзей. По-моему, был сильно пьян. Я проверил его документы и доложил о нем нашим сотрудникам.

— Вы видели кого-нибудь еще? — спросил Дубов.

— Нет. Я читал газету и не смотрел на подъезд. Но мне кажется, что никто не выходил. Хотя, может, я ошибаюсь. Машина стояла боком. Я никого не видел.

— Иными словами, вы хотите сказать, что убийца может до сих пор находиться в доме?

— Не знаю, — признался Гриша. — Наши сотрудники на всякий случай позвонили домой Семену Алексеевичу, но там было все в порядке. Мы сообщили им, что он уехал в срочную командировку.

Дубов посмотрел в нашу сторону. Мы молчали. Что мы могли сказать? На месте Гриши мог оказаться любой из нас. Разве он мог предположить, что в подъезде дома Семена Алексеевича ждет убийца? Разве он обязан был следить за всеми выходившими из дома? Гриша — просто водитель, хотя и числился нашим сотрудником. Более того, на его месте мог оказаться и Дубов. И кроме того, машину обычно ставили боком к подъезду, рядом с деревьями. Конечно, если нужно наблюдать за подъездом, можно чуть отъехать назад, чтобы видеть всех выходящих и входящих. Но Гриша ведь не обязан вести наблюдение, поэтому поставил машину так, чтобы она стояла как раз перед входом в подъезд.

— Значит, никого не видел? — усмехнулся Дубов.

Гриша молча опустил голову.

— Лобанов, — кивнул Дубов, — что у вас?

— Осмотр места происшествия позволяет утверждать: убийца был один, — ответил Лобанов, поднимаясь со своего места. — Он произвел несколько выстрелов. Потом контрольный выстрел. Ничего не взял. Ни денег, ни оружия, ни документов. По характеру — типичное заказное убийство. Мы уже начали отработку версий, но нам потребуется помощь сотрудников службы охраны. Во всяком случае, это не ограбление наверняка. И не случайное убийство. Убийца поджидал свою жертву. Через час или два будем иметь точные результаты вскрытия. Я приехал оттуда, там остался наш сотрудник.

— У вас все? — проворчал Дубов. — Что дал осмотр места происшествия?

— Ничего необычного. Правда, стреляли не из обычного «ТТ» или «Макарова». Мы собрали гильзы. Четыре гильзы от американского «магнума». Довольно редкое у нас оружие. Очевидно, убийца воспользовался оружием с глушителем, так как никто не слышал выстрелов. Убийца — профессионал, безошибочно выбрал место и время, видимо, знал точно. Поэтому не исключено, что имела место утечка информации из управления, где работал покойный.

И тут меня будто под дых ударили. Я тоже допускал: убийца не мог так просто оказаться в подъезде именно в этот вечер. Обычно киллеры работают утром, когда все идут на службу. А этот стрелял именно вечером, в половине десятого, словно точно знал, когда приедет Семен Алексеевич. Значит, все-таки разговор и убийство как-то связаны… И тут Дубов неожиданно спросил:

— Вы что-то хотите сказать?

— Да, — отозвался я. — Хочу спросить у нашего водителя… Куда еще они должны были поехать с Семеном Алексеевичем?

— Не знаю, — ответил Гриша. — Он мне не говорил. Приказал, чтобы я его ждал. Поедем в одно место, сказал он. Больше ничего не сказал.

— У вас есть еще вопросы? — осведомился Дубов.

— Нет, — ответил я.

— Садитесь, Лобанов, — кивнул Дубов. — А вы можете идти, — сказал он Грише. — Да… подождите в коридоре.

Гриша встал и посмотрел на нас. Потом пожал плечами и вышел из комнаты. Дубов дождался, когда дверь за ним закроется, и заговорил:

— Значит… пока мы одни… Надеюсь, мы все понимаем чрезвычайность случившегося. Мне уже звонил Генеральный прокурор. Ему, в свою очередь, звонили из президентского аппарата. К завтрашнему утру мы обязаны иметь конкретные версии и направления поиска.

— Мы остаемся здесь, — кивнул я. — Будем работать с вашим следователем.

— Да, — кивнул Дубов, — согласен. Нам без вашей помощи никак не обойтись. Идентификацию оружия мы проведем по банку данных ФСБ. У них более полная информация, чем даже в МВД. Хотя мы отправим соответствующий запрос и в МВД. Оружие не нашли? — спросил он у Лобанова.

— Нет. Только гильзы.

— Мы их проверим, — кивнул Галимов. — Хотя трудно рассчитывать, что убийца уже стрелял или будет еще стрелять из такого оружия. Сейчас все стали грамотными, все знают, как легко вычислить убийцу, если он дважды пользуется одним и тем же оружием. — Галимов помолчал, потом добавил: — Только такого убийства нам не хватало. И как раз перед выборами.

Когда не спишь нормально двое суток, а утром тебя еще и поднимают на совещание, поневоле становишься раздражительным. Демидова подняли в девять утра, а в половине десятого ему следовало присутствовать на совещании у начальника МУРа. Совещание неожиданно назначили именно на этот день. Поручив Зиновьеву не отпускать задержанного Гочиашвили, Демидов уехал в МУР. По дороге звонил по мобильному телефону знакомому адвокату, который обычно вел подобные дела, но вежливая секретарша юридической консультации сообщила, что адвокат выступает в суде и будет только после перерыва.