Код Бытия - Джон Кейз

Джо допил оставшееся в стакане виски. Истина состояла в том, что он обожал общество женщин, но каждый раз только одной. Моногамия, или, лучше сказать, последовательная моногамия, была для него естественным состоянием, так же как, впрочем, и брак. Но в браке, по мнению знатоков, надо попасть в точку с первой попытки, и Джо, романтик по натуре, верил, что когда пробьет долгожданный час, он это почувствует. Тогда он перестанет испытывать сомнения, и создание семьи станет для него важнее всего на свете. Что же касается Моники, то бракосочетание с ней оставалось лишь… одним из возможных вариантов.

Последнее сообщение было от Риордана, но Джо слушал его невнимательно. Когда автоответчик умолк, он осознал, что, по существу, не услышал ни единого слова, и решительно отмотал пленку назад.

Риордан принадлежал к числу людей, которые совершенно не умеют говорить в автоответчик. Детектив торопливо выпаливал слова и при этом ужасно орал.

– Простите, если я слишком круто с вами обошелся, – прокричал он. – Заскочите ко мне завтра, хорошо? Хочу подбросить вам парочку вопросов.

Контора Риордана размещалась неподалеку от 29-й автострады, в одной из оскорбляющих взор коробок, которые в пятидесятые годы сооружались для размещения муниципальной администрации. Снаружи здание выглядело комбинацией панелей из голубого пластика и стекла, разделенных между собой потемневшими алюминиевыми полосками. Этот архитектурный шедевр можно было считать как модерном – в том смысле, что он был сравнительно молодым, – так и устаревшей рухлядью, поскольку рядом с соседними изящными строениями девятнадцатого века здание выглядело просто жалким.

Интерьер был ничуть не лучше внешнего облика дома. Звукопоглощающие панели на потолке перекосились и запачкались. Тысячи слоев покрывающего пол воска впитали грязь десятилетий. Лестничные клетки напомнили Ласситеру годы, проведенные в школе. Он даже уловил запах кислого молока, хотя и не знал, так ли это, или ему почудилось.

Второй этаж целиком принадлежал отделу борьбы с наркотиками, и на дверях висело строгое предупреждение:

Агентурная часть

ДОСТУП ПОДОЗРЕВАЕМЫХ

КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕН

Отдел расследования убийств Ласситер обнаружил на четвертом этаже. Там оказалось несколько помещений с отдельными входами – комнаты для допроса, предположил он, – и масса прижатых друг к другу, похожих на кроличьи клетки кабинок со стенками высотой в человеческий рост. Здесь царили такие беспорядок и хаос, какие бывают только в редакциях крупных газет. Кто-то пялился в экран монитора, кто-то стучал на пишущей машинке, а некоторые, как Риордан, например, прижав к уху телефонную трубку, что-то в нее орали.

Риордану стукнуло уже пятьдесят пять лет, и у него был тип кожи, часто встречающийся у ирландцев. Она выглядела не столько старой, сколько обветренной. Его лицо и руки постепенно приобрели красный оттенок, однако тело, как полагал Ласситер, оставалось молочно-белым. Когда детектив увидел Ласситера, его светло-голубые глаза округлились в безмолвном приветствии. Полицейский казался утомленным. Вскинув брови, он поднял палец и указал на стул.

В помещении стояла невыносимая духота. Отопление работало, ориентируясь на календарь, а не на погоду. Все детективы трудились без пиджаков, и Ласситер заметил, что они вооружены. Наплечные ремни поддерживали кобуру, откуда высовывалась рукоятка пистолета. Копы, естественно, привыкли к постоянному ношению оружия, но Ласситер, появляясь в полицейском участке, не переставал удивляться.

Поэтому, кстати, экс-копы и не годились для другой работы – во всяком случае, для работы в «Ласситер ассошиэйтс». Дело было даже не в том, что они не могли написать двух слов. Они слишком бросались в глаза, управляя вместо машины транспортным средством и не приходя куда-нибудь, а являясь. Кроме того, они обладали специфической манерой держаться. Бывшие стражи порядка продолжали вести себя так, словно на груди у них красуется значок, а из кобуры торчит пистолет. Практически всем полицейским пришлось некоторое время носить форму, и они, подобно актерам или политикам, привыкли, что все реагируют на их появление. Для них не имело значения, какого рода будет реакция – положительная или отрицательная, – главное, чтобы она проявлялась. По наблюдению Ласситера, эта привычка сохранялась в течение многих лет после отставки.

Риордан повесил трубку, сцепил свои большие красные лапы и произнес:

– Машина. Я подумал, что вам будет интересно услышать. В квартале вашей сестры мы нашли арендованную машину и проследили ее путь.

Ласситер кивнул, но решил промолчать. По тону Риордана он догадался, что детектив хоть и рассердился на него за нелепое путешествие в ожоговую палату, но зла не затаил. Вопрос был исчерпан.

– Компания «Херц». Арендован в аэропорту Далласа. Сомнений в том, что это машина Джона Доу, нет. Багажник воняет. Скорее всего керосин. Но сказать, что мы извлекли из этого пользу, нельзя.

Он выдержал паузу.

– И?..

– Значит, так, – пожал плечами Риордан. – Парень пользовался кредитной картой на имя Хуана Гутиерреса. Карта зарегистрирована по адресу в Бруквилле, штат Флорида. Я попросил местных копов проверить. Оказалось, что это меблирашки, где вся почта вываливается внизу на стол. Парень, называвший себя Хуаном, снимал там комнату месяца два назад. Дома появлялся редко.

Зазвонил телефон, и Риордан поднял трубку. Ласситер немного послушал и, убедившись, что беседа не имеет отношения к его делу, принялся изучать стены загончика, в котором сидел детектив. Их украшали, если можно употребить это слово, детские рисунки. Начальная школа Уильяма Тайлера. Грубо намалеванные фигуры, вооруженные весьма реалистичными пистолетами. Из стволов ровным пунктиром летели пули. Жирные пятна, сделанные красным карандашом, изображали раны, а в некоторых случаях кровь капала отдельными, тщательно нарисованными каплями. Ласситеру показалось, что эти примитивные кровавые сцены производят более сильное впечатление, чем самые изощренные кинотрюки.

Риордан положил трубку.

– Так на чем я остановился?

– Хуан Гутиеррес.

– Ах да. Этот клоповник в Бруквилле был для него лишь почтовым адресом. Но это не все. В пепельнице арендованного транспортного средства мы обнаружили ключ от номера в мотеле. Пришлось поработать ногами, но в целом не зря: мотель «Комфорт» на 395-й автостраде, Хуан Гутиеррес – номер 214. Мы получили ордер на обыск и нашли дорожную сумку, карту графства Фэрфакс и бумажник.

– Бумажник?

– Да. А в нем без малого две тысячи долларов наличными, водительские права, библиотечная карточка, карточка социального страхования и пара кредитных карт «Виза». Все – на имя Хуана Гутиерреса, проживающего в Бруквилле, штат Флорида. Мы кое-что проверили, и получилось, что мистер Гутиеррес скорее всего не мистер Гутиеррес.

– Как это?

– У парня не оказалось прошлого. Он словно родился два-три месяца назад сразу сорокатрехлетним. Библиотечная карточка заполнена в августе, но он не брал ни одной книги. Водительское удостоверение получил в начале сентября, но ранее шоферских прав у него не было, по крайней мере нам о них неизвестно. Он никогда не покупал машину. Его ни разу не штрафовали. И обе его «Визы» имели обеспечение, которое вносится, если существует риск неплатежа или банкротства.