Север и Юг. Великая сага. Книга 1 - Джон Джейкс

Констанция ласково посмотрела на мужа.

– Главное – терпение, – сказала она. – Терпение, разум и добрая воля.

– Надеюсь, ты права, – вздохнул Джордж. – Но не уверен.

Однако он был благодарен жене и за совет, и за поддержку. Чтобы показать свою благодарность, он наклонился к ней и нежно поцеловал.

Констанция ответила на поцелуй мужа, и уже вскоре их ласки стали более страстными. Осенний ветер все так же колыхал занавески, пока супруги занимались любовью, находя в объятиях друг друга утешение и временный покой.

А потом, когда, утомленные, они лежали рядом в обнимку, каждый из них снова задавал себе все тот же невысказанный вопрос. Терпение, разум и добрая воля – все это прекрасно, но будет ли этого достаточно? Возможно, напряжение в стране уже дошло до такой точки, когда доводы рассудка бессильны, и теперь их судьба действительно в руках «пожирателей огня» и Джонов Браунов.

И еще Вирджилий.

Ландо Саймона Кэмерона катило по Пенсильвания-авеню. Стенли с наслаждением купался в теплых лучах солнца, радуясь возможности полюбоваться городом в компании своего дорогого босса.

Позади постепенно стихали звуки военного-морского оркестра Франческо Скалы, игравшего «Listen to the Mocking Bird». Автор сего музыкального опуса посвятил его Гарриет Лейн, племяннице Бьюкенена и хозяйке президентской резиденции. Разумеется, именно в эту минуту она и сам президент, по-прежнему закоренелый холостяк в свои уже почти семьдесят, стояли на лужайке Президентского парка и пожимали руки слушателям концерта. Вообще президента довольно часто можно было увидеть в городе. Не далее как вчера, после шикарного ужина из омаров, черепашьего супа и французского вина, Стэнли решил пройтись по этой самой улице и совершенно неожиданно увидел его. Президент как раз вышел на свою ежедневную часовую прогулку.

Осмелев от выпитого вина, Стэнли подошел, чтобы заговорить с ним. Конечно, они и раньше встречались – в Пенсильвании. Президент не только узнал Стэнли, но и был хорошо осведомлен о его тесных отношениях с сенатором Кэмероном, если признаком такой осведомленности могла служить едва заметная холодность тона.

– Я знаю, Саймон, президент вам не друг, но ведь он тоже из нашего штата, – сказал Стэнли, вспомнив о той встрече. – И когда я вчера снова встретил его, он произвел на меня очень хорошее впечатление.

– Да, Вашингтон тоже произвел на вас очень хорошее впечатление, как вы говорили.

Сарказм в голосе сенатора заставил его покраснеть. Он явно брякнул что-то не то.

– Это уж точно не могло произвести на вас хорошее впечатление, – продолжал Кэмерон, пренебрежительно махнув рукой в сторону недостроенного здания Капитолия в уродливых лесах. – Как я могу сделать вас своим доверенным лицом, если вы по-прежнему выдаете все те же ошибочные суждения? Когда вы наконец поймете, что ничто в этом городе не стоит и пенни, кроме власти?

Стэнли покраснел еще гуще. Он прекрасно понимал, что Кэмерон оказывает ему расположение вовсе не из-за его умственных способностей, а исключительно благодаря его капиталам. И все же ему было неприятно, что его недостатки обсуждаются в такой едкой манере.

Однако он должен терпеть и это, если не хочет испортить отношения с сенатором. В воздухе витал ветер перемен, который вполне мог занести их с Изабель в этот город и дать ему должность в правительстве.

– Никогда не заставляйте меня выслушивать, что Бьюкенен произвел на вас впечатление, – не унимался Кэмерон. – Мы теперь республиканцы, и президент – наш враг.

Стэнли кивнул, изобразил на лице льстивую улыбку, а потом попытался увести разговор к другой теме.

– А что насчет следующего года? Думаете, демократы выдвинут Стива Дугласа?

– Трудно сказать. Партия слишком расколота. Дуглас восстановил против себя весь Юг своей Фрипортовской доктриной.

– Тогда у нас будет реальный шанс выдвинуть Сьюарда.

В этот вечер Стэнли и Кэмерон должны были присутствовать на частном приеме в отеле «Кирквуд». Оба срочно приехали из Пенсильвании, чтобы встретиться со Сьюардом, а также с генералом Скоттом – страдающим подагрой упрямцем, охваченным, как и сенатор, президентскими амбициями. Накануне они проговорили со Скоттом целый час, и ради этой встречи с Кэмероном он даже специально приехал из Нью-Йорка, что еще раз доказывало влиятельность уроженца Пенсильвании в делах республиканцев. Все эти встречи с важными людьми кружили Стэнли голову. Ему хотелось любой ценой снова попасть в Вашингтон, чтобы теперь уже стать здесь своим.

Упоминание о Сьюарде не понравилось Кэмерону.

– После его реплики о «неотвратимости конфликта» он вряд ли победит. Конечно, сегодня на приеме нам не стоит говорить ему об этом, но партии придется найти другого кандидата, не столь агрессивного. Того, кто своими речами оскорбит как можно меньше людей.

– И кто это? – Стэнли моргнул.

– Пока не знаю. Но одно вам скажу… – Кэмерон сдержанно улыбнулся. – Я узнаю его имя первым. И без моего одобрения его не выдвинут.

Стэнли знал, что сенатор не шутит. Мало кто из республиканцев обладал таким же огромным влиянием в политической жизни штата, как он.

– Я намерен появиться на съезде партии уже в должности члена кабинета, – продолжал Кэмерон. – Любой кандидат с меньшими амбициями моей поддержки не получит. А когда я перееду в этот гнусный город, мои друзья переедут вместе со мной. – Он выразительно посмотрел на Стэнли, и в его глазах вспыхнули солнечные блики. – Я говорю о тех друзьях, которые доказали, что их преданность не подлежит сомнению.

Намек был вполне откровенным и уже привычным.

– Сколько вам нужно на этот раз? – спросил Стэнли.

– Десять тысяч могут помочь. Двадцать было бы идеально.

– Вы их получите.

Просияв, Кэмерон откинулся на бархатные подушки ландо.

– Я знал, Стэнли, что могу на вас рассчитывать. Уверен, здесь найдется работа для человека ваших способностей.

* * *

Дневной свет уже угасал, когда Билли греб в сторону Блади-Айленда. Бретт сидела напротив, держа над головой раскрытый зонтик. Билли с трудом отводил от нее глаза и никак не мог справиться с охватившим его волнением.

Он постоянно напоминал себе, что брат девушки ожидает от него джентльменского поведения. Но удержаться было так нелегко, особенно при виде ее очаровательной красоты после долгих месяцев одиночества. Изящный наклон головы, нежный изгиб груди – все это будоражило его кровь, заставляя сердце биться сильнее.

После почти недельного путешествия Бретт и Орри накануне днем наконец-то добрались до Сент-Луиса. Почти сразу Бретт рассказала Билли о ссоре в Лихай-стейшн. Новость о том, что причиной размолвки стала Вирджилия, ничуть не удивила Билли. Они с сестрой никогда не были близки. Зачастую Билли вообще с трудом верил, что в их жилах течет одна кровь.