Сунь Укун — Царь обезьян - У Чэнъэнь

Тут правитель великого начала Инь вместе с небожительницами удалился в Лунный дворец, захватив с собою Нефритового зайца, а Сунь Укун, крепко держа Чжу Бацзе, спустился на землю. Он поведал правителю о том, как появилась на свет его дочь, принцесса, и сказал, что она находится сейчас в монастыре для сирот и одиноких.

На следующий день государь вместе с государынями и придворными, а также четырьмя паломниками отправился в монастырь за принцессой.

Тем временем Сунь Укун подпрыгнул, очутился в воздухе и на облаке вмиг долетел до монастыря. Там он нашел настоятеля и рассказал ему обо всем от начала до конца: как оборотень, приняв вид принцессы, бросил в Танского монаха мячик, как Сунь Укун вступил с оборотнем в бой и, наконец, как повелитель великого начала Инь увел оборотня, оказавшегося Нефритовым зайцем.

Теперь только монахи узнали, что в каморке на заднем дворе заперта на замок дева, а не оборотень. Охваченные чувством страха и радости, монахи стали расставлять жертвенники с курильницами за воротами монастыря, облачились в монашеские рясы и ризы, а также принялись бить в барабаны и звонить в колокола. Вскоре показался государев поезд.

Прибыв к воротам монастыря, правитель увидел множество монахов, которые тотчас же пали ниц, приветствуя его.

Вслед за правителем прибыли Танский наставник, его ученики и все остальные. Настоятель повел государя на задний двор и отпер каморку. Увидев свою дочь всю в грязи и в лохмотьях, государь с государыней принялись причитать:

– Дитя ты наше несчастное! За что же на твою долю выпали такие мучения?!

Успокоившись, они приказали подать отвар из ароматных трав, велели царевне совершить омовение, переодеться и сесть в колесницу. После этого государь с государыней и принцессой отправились во дворец. За ними последовали и паломники.

Во дворце в честь Танского монаха и его учеников был устроен торжественный пир, который длился несколько дней кряду. Но вот настал день прощания. Государь отрядил придворных, которым велено было проводить путников. Государыни, придворные дамы, чиновники и простой народ не переставая кланялись и благодарили паломников. Когда же те вышли на дорогу, то увидели толпу монахов. Монахи шли, шли, шли и ни за что не хотели возвращаться. Тогда Сунь Укун дунул своим волшебным дыханием и обернулся лицом к юго-востоку. Сразу же налетел вихрь, все вокруг потемнело, и пыль запорошила глаза провожающим.

Души омывши

в волнах милостей щедрых,

Поняли путники:

наступила пора расставанья.

Море богатства

покидали без сожалений,

Им предстояло

Пустоты великой познанье.

О том, что ожидало путников в дальнейшем, вы узнаете из следующих глав.

повествующая о том, как чиновник Коу Хун радушно принял Танского наставника и как Танский наставник не прельстился ни роскошью, ни почетом

Бесформенно все,

что внешнюю форму имеет;

По виду пустое —

не пусто на самом деле.

Молчанье и слово

лишены глубоких различий;

Явь ото сна

никто отделить не сумеет.

Полезно с виду —

никому не приносит пользы,

Лишенный заслуг

наивысших достоин отличий.

Плод, сам собою

созревая, становится спелым,

И вовсе не важно,

кто выращивал древо.

Итак, паломники продолжали свой путь.

Весна была на исходе, и лето постепенно вступало в свои права. Полмесяца шли паломники по ровной и спокойной дороге, как вдруг снова увидели впереди городские стены.

Беседуя, они приблизились к городским воротам, вошли внутрь и на улице, возле одного из домов, увидели двух старцев. Танский наставник велел ученикам остановиться, а сам подошел к старцам и, приветствуя их, почтительно произнес:

– Я бедный монах из далеких стран. Иду в обитель Будды, чтобы поклониться ему. Не скажете ли, как называется ваш благодатный край и где найти доброго человека, который накормил бы меня и моих учеников?

– Наша область называется Медная Башня, – ответил один из старцев. – За областным городом есть округ под названием округ Земных духов. Если ты, уважаемый наставник, голоден, ступай дальше, пройдешь через расписные ворота и выйдешь на улицу, ведущую с юга на север. Увидишь ворота с башней, обращенные к востоку, с изваяниями сидящих тигров. Перед воротами табличка с надписью: «Вход для десяти тысяч монахов». Там живет некий юаньвай по имени Коу Хун. Тебя, пришедшего из дальних стран, в этом доме радушно примут. Ступай, ступай! Не мешай нам вести беседу!

Танский наставник поблагодарил, вернулся к ученикам и рассказал им о том, что услышал от старцев.

Паломники отправились дальше, завернули за угол и вышли на улицу, ведущую с юга на север.

Вскоре они и в самом деле увидели ворота с башней и изваяниями тигров, а над воротами табличку с надписью: «Вход для десяти тысяч монахов».

Путники остановились, расседлали коня, сняли поклажу, но войти не решались. Немного спустя из ворот вышел седовласый человек с безменом в одной руке и с корзинкой в другой. При виде монахов он так перепугался, что выронил все из рук и, пятясь назад, крикнул:

– Хозяин! У ворот стоят четверо монахов, весьма странных на вид.

Услышав это, хозяин, который в это время прогуливался по двору, поспешил к воротам. Его нимало не смутил безобразный вид учеников Сюаньцзана, и он радушно приветствовал гостей.

– Входите, милости просим! Входите! – любезно сказал он и повел путников за собой в помещение для самых почетных гостей, где были специальные залы для молений, для чтения священных книг и для вкушения трапезы.

Танский монах, очень довольный, облачился в свое монашеское одеяние, поклонился изваянию Будды и вошел в молельню.

Помолившись, он поклонился хозяину дома, и хозяин повел его в залу для чтения священных книг.

Это была поистине прекрасная зала – с великолепным убранством, множеством книг, картин, музыкальных инструментов.

Когда была закончена церемония приветствий, в залу позвали учеников Танского монаха. После этого хозяин велел накормить коня, сложить поклажу под навесом и лишь тогда завел беседу с гостями, поинтересовавшись, кто они такие и откуда идут.

Узнав, что монахи идут в обитель Будды за священными книгами, хозяин очень обрадовался и стал рассказывать о себе.

– Меня, недостойного, зовут Коу Хун, – промолвил хозяин, – а прозвище мое Великодушный. Мне шестьдесят четыре года, а сорока лет я дал зарок принять и накормить ровно десять тысяч монахов. Девять тысяч девятьсот девяносто шесть человек я уже облагодетельствовал. И вот сегодня Небо ниспослало мне вас, четверых. Заветное число десять тысяч, таким образом, завершается. Вы уж как хотите, но поживите у меня с месяц или подольше, а затем я велю подать паланкин и коней, чтобы проводить вас на Чудодейственную гору. Отсюда до этой горы всего восемьсот ли.