Н. С. Хрущев. Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 2 - Никита Хрущев

Позднее меня известили, что Нельсон Рокфеллер желал бы нанести визит в гостиницу, в которой меня поместили. Я ответил, что охотно встречусь с ним. Я был уже знаком с ним по встрече в Женеве. В согласованный час он приехал[593]. Этот живой, подвижный человек одет был элегантно, но без роскоши, именно так, как в то время одевались все деловые американцы. Я говорю об этом потому, что Рокфеллер – не просто капиталист, а крупнейший капиталист. Визит был кратким, без беседы: мы поздоровались и обменялись несколькими фразами насчет того, что уже встречались ранее. Он сказал: «Считал своим долгом нанести вам визит и пожелать всего хорошего». А на прощание он бросил фразу: «Не исключаю или даже надеюсь, что эта наша встреча – не последняя. Возможно, мы с вами будем иметь в дальнейшем деловые свидания». Я ответил, что буду рад встретиться, особенно на деловой почве. Его слова я расценил как намек и на то, что он не теряет надежды занять президентское место. Тогда мы встретились бы в ином качестве, и у нас появились бы другие возможности построения отношений между нашими государствами. Это, конечно, лишь мое толкование его слов, которое вытекало из его реплики.

Мне показали Нью-Йорк. Я проехал по улицам, поднимался на самый высокий небоскреб. Все туристы пользовались им ради обзора города. Не знаю, сколько в нем этажей, но, действительно, здание очень высокое. Когда мы поднялись наверх, там гулял свежий ветер. Владелец, не то управляющий домом, сопровождал нас и показывал окрестности[594]. Это было впечатляющее зрелище. Небоскребы очень верно описаны в книге Ильфа и Петрова «Одноэтажная Америка». Какое-то их количество имелось тогда и в других городах США. Так, в Сан-Франциско я тоже видел небоскребы, но в Вашингтоне они мне не попались на глаза.

Поступило приглашение от господина Гарримана[595] навестить его в собственном доме. Мне передали, что, если я соглашусь на встречу, хозяин пригласит к себе друзей – бизнесменов, с которыми можно обменяться мнениями. Мне это предложение очень понравилось, поскольку предстояла именно деловая встреча, хотя и без заранее оговоренной повестки дня, и в назначенное время я прибыл к Гарриману. У нас к нему сложилось особое отношение. Во время второй мировой войны он являлся послом США в Советском Союзе. Мы его рассматривали как доверенное лицо президента Рузвельта, посол проводил политическую линию, которая нам импонировала: он считал необходимым укрепление военного союза против гитлеровской Германии, и все, что было в его силах, использовал для поддержки СССР. Главным образом поддержка заключалась в обеспечении нас материалами, необходимыми для производства оборонной техники, особенно металлами. Нужно отдать США должное: они дали нам очень многое. Я уже говорил ранее в своих воспоминаниях и повторяю здесь, что в деле поддержки Советского Союза решающим тогда был вклад США.

Но каждому мало-мальски мыслящему человеку должно быть ясно, что это не было какой-то любезностью вследствие уважения к нашему строю и нашим политическим взглядам, тем более к коммунизму в принципе. Нет, это делалось сугубо на коммерческой основе: мы вам даем сталь, дюралюминий, бензин, тушенку и прочее, а вы своей кровью платите за это в борьбе с гитлеровской Германией. Но обстоятельства наши были таковы, что не давали нам выбора. Мы стремились выжить, поэтому согласны были и на такие условия, да еще благодарили. Ленин предвидел, что социалистическая страна может использовать противоречия между капиталистическими странами в своих интересах. И вот Сталин сумел убедить США оказать нам помощь. В этом вопросе я абсолютно согласен со Сталиным, который тоже очень высоко ценил помощь со стороны США: неоднократно в беседах лично со мной или в узком кругу членов Политбюро он говорил, что, если бы не Америка, не ее помощь, мы бы не справились с Гитлером, потому что лишились многих заводов, средств и материалов, необходимых для ведения войны.

Роль Гарримана была тогда большой. Он понимал: чем больше мы получим оружия, тем лучше будем воевать, тем больше обескровим гитлеровскую армию, тем легче достанется победа Соединенным Штатам. Заплатив и нашей кровью, они хотели прийти к победе над общим врагом и занять соответствующее положение в мире. Его они и заняли после войны. Я слышал, что Гарриман был у нас до победы революции владельцем разработок марганцевых руд в Грузии[596]. Со слов Сталина знаю, что когда мы заняли финский город Петсамо, возле которого имелись никелевые разработки, принадлежавшие какому-то канадскому обществу, то обнаружили, что их акционером являлся Гарриман[597]. После войны Петсамо вошел в состав Советского Союза под названием Печенга. Как объяснял Сталин, так мы заимели общую границу с Норвегией, а главное, нас привлекал никель. Исторически эта территория осваивалась когда-то и русскими людьми, там жили русские поселенцы[598]. От них остались различные памятники.

Кроме того, данный район имел большое стратегическое значение, обладая незамерзающими портами для гражданского и военно-морского флота. Помню, как Сталин высказывал мнение, что надо хоть и не полностью, но какую-то все же компенсацию дать Гарриману. Не знаю, было ли это сделано. Я уже говорил ранее, что Сталин, даже высказываясь, никакого обмена мнениями в то время уже не терпел. Мог слушать нас, если это не противоречило его пониманию вещей, но не нуждался в каких-либо советах, вел себя как диктатор, единолично решая все вопросы. Я это вспоминаю, чтобы подчеркнуть, каким было отношение Сталина к Гарриману. Считаю его правильным, потому что Гарриман своей политической линией заслуживал этого. Посол ведь играл большую роль, потому что контакты США с СССР шли прежде всего через посла, и многое зависело от того, как он докладывал и как излагал наши пожелания. Гарриман относился с пониманием к интересам Советского Союза, хотя через помощь нам проглядывали обеденные ложки интересов США.