Повседневная жизнь российских жандармов - Борис Григорьев

В. Я. Юрча сообщал, что расшифрованные сотрудники Парижского бюро Заграничной агентуры не только опасаются показывать ему и Штиеру боевиков в городе, но не решаются вообще появляться с подчиненными Спиридовича в городе. А так, добавлял он, все идет хорошо: живут в гостинице, платят за номер 45 франков в месяц, не считая питания, и ждут наступления октября (письмо Юрчи датировано 31 августа), когда все боевики вернутся из отпуска. Пока же ограничились направлением своему начальнику списка известных революционеров, в ко тором фигурировали Б. В. Савинков и Лукашев, а также боевики Далинин alias Ян Ф. Бордо, Рожинские и Ф. Ф. Клепиков. Все это смахивало на какой-то фарс или пародию на полицейскую работу. Во втором письме, датированном 3 сентября, Юрча информировал Спиридовича о том, что «нам начали показывать те личности, которые нам интересны… 31 августа в 5 часов вечера нам удалось увидеть Бурцева». (Чем личность Василия Львовича могла быть интересной для Охранной агентуры, «тайна сия велика есть».) Показали Юрче — Штиеру еще нескольких лиц, «…неизвестные как им, так и нам» (интересно, и как это людям ротмистра Андреева удалось показать лиц, им до сих пор не известных?). «Но эти не так важны, чем те, которых мы еще не видели, — многозначительно продолжает автор отчета. — Самые важные для нас лица, многие из них в настоящее время не живут в Париже, а где-то в отъезде на дачах или где неизвестно». Но скоро, очень скоро — к 15 октября — революционеры начнут съезжаться в Париж, утешает агент своего начальника. А работать во французской столице и страшно, и опасно: кругом слежка (интересно, чья: ведь все боевики в отпусках!). «Показывать важных лиц» в состоянии только два французских — еще не расшифрованных революционерами — филера, «…только им далеко от той местности, где живут революционеры; сидим в кофейне или в ресторане и случайно если кто-нибудь из революционеров пойдет, то тогда показывают нам…».

Мы не знаем, какие эмоции испытывал почтенный заведующий Охранной агентурой при прочтении этого отчета — смеялся, плакал или сохранял многозначительную задумчивость стратега, — но нам все это напоминает детскую игру в «казаки-разбойники» или похождения членов описанного выше «Клуба взволнованных лоботрясов».

В третьем письме: «Работаем каждый день, — заканчивал отчет Юрча, — а что касается французского языка, плохо подается, потому что нет практики». И, конечно, просьбишка выслать деньжат — поистратились, поди, работая каждый день в кофейнях да ресторанах! Резолюция А. И. Спиридовича на письме агента скупа и деловита: «Послано 200 р. Телеграфом 22 сентября 1909 года». Сдаваться полковник не собирался, агенты должны были дождаться окончания отпускного сезона и точка!

Д. П. Штиер оказался «глупее» юркого Юрчи и сам попросился домой, так как его ждала в Крыму… жена. Его в октябре вызвали в командировку в Петербург, а в январе 1910 года отозвали из Парижа совсем. А Василий Яковлевич продолжал «развлекать» начальника новыми опусами оперативных отчетов. Появившийся в ноябре 1909 года новый заведующий Парижским бюро Заграничной агентуры А. А. Красильников, приехавший в Париж с должности чиновника особых поручений при Министерстве внутренних дел, мгновенно уяснил суть ситуации со стажерами из Охранной агентуры и попытался употребить их с пользой для дела — в составе бригад наружного наблюдения. 18 ноября он сообщил об этом Спиридовичу. Но «взять Юрчу за нужное место» было не так-то просто: он, со своей стороны, немедленно доложил о подходе своему начальнику, а от Красильникова «отбоярился» важным заданием — увидеть «важных боевиков» в лицо.

А. А. Красильникову пришлось продолжать играть глупую роль в дурно написанном и бездарно поставленном фарсе. На оплату гостиницы, уроков французского и покупку теплого пальто он выдал Юрче 500 франков, но, со своей стороны, не преминул проинформировать свое начальство в Петербурге. Департамент полиции в этой ситуации предпринял попытку «отработать задний ход». 30 ноября вице-директор ДП направил Спиридовичу уведомление о том, что по объективным причинам выполнить задание представителей Охранной агентуры в Париже Юрчи и Штиера не представляется возможным.

Вероятно, этот ход оказался не очень удачным, ибо последнее письмо Юрчи из Парижа от 22 декабря свидетельствовало о том, что напористость Спиридовича увенчалась успехом и его представители во Франции наконец-то получили «доступ к телу» «важнейших революционеров». Чего это стоило Загранагентуре? Посмотрим, о чем написал Василий Яковлевич Александру Ивановичу:

«Честь имею уведомить Ваше Высокоблагородие, что я видел из боевой партии нижеследующих лиц: Чернова, Аргунова, Мокронова, Ястребова, Татовского, Никольского, Козлова и Натансона. Аргунов и Мокронов уедут в Россию, а Натансон в Италию, но когда точно — неизвестно. В настоящее время идет за ними усиленное наблюдение в ожидании их отъезда… Ваш Юрча».

А. А. Аргунов, М. А. Натансон и В. М. Чернов были членами ЦК партии эсеров, и об этом знали все, кому было нужно. Никакого отношения к Боевой организации эсеров они не имели — так же как и остальные пятеро. Драматическое сообщение об усиленном за указанными лицами наблюдении — пустая фраза, призванная скрыть свое бездействие и успокоить совесть Спиридовича, потому что к наблюдению за указанными лицами агенты Охранной агентуры никакого отношения не имели — оно входило в прерогативу Загранагентуры.

А. И. Спиридовичу и самому, вероятно, давно приходила мысль о том, что с командировками своих чинов за границу происходит нелепица, но открыто признаться в своей ошибке он либо не хотел, либо не решался. Поэтому 7 января 1910 года он ограничился отправлением А. А. Красильникову сухой и лаконичной депеши: «Благоволите немедленно отправить сюда Юрчу, сообщите сведения о его работе. Перешлите с ним собранные для меня книги».

По прибытии в Россию стажеры Заграничной агентуры представили подробный отчет. Приведем из него наиболее любопытные, на наш взгляд, моменты. Оказывается, Штиер и Юрча все-таки угодили под контрнаблюдение, установленное В. Л. Бурцевым и его помощниками. Чтобы спастись от филеров Бурцева, им пришлось пользоваться извозчиками или мотором. «Бурцевцы» вели себя так открыто и нагло, что ротмистру Андрееву пришлось сменить квартиру. А. А. Красильникову, в конце концов, удалось сплавить Штиера с Юрчой в… Италию, чтобы они ему больше не мешали! «За день перед выездом в Италию мы были у ротмистра Андреева. Он нам говорил, что агенты его разъехались по разным местам, так что вам показывать некому, почему он нас послал на Лионский вокзал смотреть за отходящими поездами… в Италию, не уедет ли кто-нибудь из известных нам лиц в Италию, где мы пробыли один день и Вы (т. е. Спиридович) изволили нас вызвать к себе… За все это время мы видели… Бурцева, Ротштейна (кличка „Валерьян“), Анастасова, Иванова и его жену, Ерухманов (кличка „Вольские“), Левина (кличка „Борис“), Ингельсона, барышню… Бегин и восемь, которых нам не известны фамилии, но знакомые с вышепоименованными лицами. Агенты Штиер, Юрча». Отдельно агентами были представлены приметы Бурцева и Бакая, которых в Департаменте полиции и так знали как «облупленных». Похоже, неуклюжий по всем статьям отчет был составлен Штиером, то ли плохо владевшим русским языком, то ли успевшим подзабыть и русские падежи, и категорию согласования имен по роду и числу. Отчет отличается от писем Юрчи и стилем, и почерком. Нет надобности говорить о том, что первый «десант» агентов Охранной агентуры в Париж закончился полным фиаско.