Ашерон - Шеррилин Кеньон

Подняв свои руки, признавая свое поражение, Эш воспользовался своими силами, чтобы снять майку. Тори резко вздохнула, увидела его вновь открывшиеся раны, которые искалечили его спину.

— Как ты все это выносишь? — Пустой взгляд, которым он одарил ее, ранил Тори до глубины души.

— Я привык.

— Ложись в кровать. Спину нужно обработать, а тебе самому отдохнуть.

— Есть, мэм. — Эш направился в свою спальню, а Тори прошла на кухню. Он остановился в дверях и стал наблюдать за ней. Совершенно забыв о нем, она достала чашку и налила туда воды.

Волна желания накрыла его с головой, от чего он в буквальном смысле слова перестал дышать. Если бы не его раны, то в постели бы он спал не один. Но боль в спине Ашерона была намного более значительной и отвлекающей, чем та, что пульсировала у него в паху.

Но ни одна из них не могла сравниться с той, что была у Эша в сердце, и эта боль говорила ему, что их отношения не могут больше продолжаться. Даже несмотря на упертость Тори, ей все равно придется уйти, пока Артемида не убила ее.

Богиня была права. Он приползет к ней назад и будет умолять о еде. Между сражением и ранами на спине, Ашерон к тому же еще и умирал с голоду. И если в ближайшее время он не поест, то начнет убивать.

Вздрогнув, ему вдруг стало любопытно, что подумает Тори, когда узнает об этой его стороне. Самое грустное было в том, что Ашерон не хотел, чтобы она имела дела с ним в таком виде, чтобы она увидела то чудовище, которое жило у него внутри.

Нет, это Артемида создала этого монстра. Единственное, что хоть как-то утешало его было в том, что ей все же тоже приходилось питаться тем же путем, что и ему.

Эш вздохнул и пошел в кровать ждать Тори, зная, что когда наступит утро, ему придется ее отпустить.

Тори помедлила, когда вошла в комнату, где спал Эш. Его дыхание было таким странным. Совсем не как у человека, оно больше походило на собачье пыхтение. Беспокоясь за него, она поставила свою чашу и полотенце на тумбочку и села подле него.

Она положила руку на его горящую в лихорадке щеку. В тот момент, когда она сделала это, все его тело стало ярко-голубого цвета. Охнув, Тори стала наблюдать, как его кожа сверкает и переливается разными оттенками синего и голубого цвета. Его ногти стали черными, а из головы вылезли два маленьких рожка.

Вскочив с кровати, Тори съежилась, когда лук и стрела Артемиды проявились на его спине поверх ран.

Эш рычал даже во сне. И когда он открыл глаза и посмотрел на нее, Сотерии потребовались все силы, чтобы не убежать отсюда прочь. Больше не серебряные, они стали ярко-красными с желтыми прожилками. Он открыл свой рот и зашипел, показывая ей ряд зазубренных клыков.

— Малыш? — Прошептала она, пытаясь найти хоть какой-то признак того мужчины, которого она любила, в этом существе, что так сильно напугало ее.

Он моргнул, как будто видел ее впервые и припал к кровати. Тори медленно подошла к нему. Держа руку перед собой, Сотерия нежно положила свою ладонь ему на голубую щеку. Он закрыл глаза и начал обнюхивать ее ладонь, пока не вдохнул кожу на ее запястье. Казалось, это его успокоило. Ашерон сказал ей что-то на я зыке, который она не могла даже начать переводить.

— Я не понимаю. — Сказала Сотерия по-атлантски.

— Akee-kara, akra. — Она убрала его черные волосы ему с лица.

— Тебе что-то нужно, милый?

Эш пытался сконцентрироваться, но все было бесполезно. Все было как в тумане. Он даже не был уверен в том, спит он или же бодрствует. Казалось боль в его спине ушла на совсем. И он был рядом со свежей кровью — Ашерон мог слышать ее запах и биение сердца.

От этого звука у Эша рот наполнился слюной.

Облизав губы, он вдохнул аромат женской плоти, которая покрывала те вены, в которые он так хотел вонзиться…

Еда.

Ему не положено. Даже в таком состоянии, Ашерон все еще смог вспомнить правило, которому сам себя и научил. Ему нельзя было пробовать людей. Это было неправильно. Но сейчас, когда он просто умирал от голода, Эш не мог вспомнить, почему нельзя этого делать.

Он мог думать лишь о том, как утолить его требовательную боль.

Он прижал человека поближе, чтобы суметь вдохнуть аромат ее шеи. Облизав нежную плоть в этом месте, Эш слегка царапнул ее кожу своими клыками, отчаянно желая вонзиться в нее поглубже. Он почувствовал, как по ней побежали мурашки и она вздохнула от удовольствия.

Она говорила с ним, но он не мог понять ни одного ее слова. По крайней мере до тех пор, пока ее губы не коснулись его. Сладость ее рта добралась до человека внутри него и отправила зверя снова в заточение.

Тори трясло, когда Эш снова стал нормальным. Его кожа снова стала загорелой, а глаза все того успокаивающего серебряного цвета. И все равно была в Ашероне какая-то свирепость, которая напоминала ей посаженного на цепь тигра.

И когда он поднес ее руку, чтобы она прикоснулась к нему. Тори засомневалась.

— Ты ранен, Эш. Тебе нужен покой.

Он покачал головой, как будто пытаясь прояснить ее. Ее одежда исчезла. И в этот раз, когда Ашерон завладел ее ртом, она уже не смогла вспомнить свой довод. Он сплел ее пальцы со своими и прижал ее руку к своему напряженному члену. Тори почувствовала, как его дрожь проходит через ее собственное тело, когда он терся о ее ладонь.

Он оставил ее руку в одиночестве на том же месте, чтобы уже самому прикоснуться к ней. В один момент, она стояла рядом с кроватью, а в другой, была уже лежала под ним. Сотерия застонала от восхитительного ощущения его обнаженного тела, лежащего на ней.

Осторожно, чтобы только не коснуться его спины, она обхватило лицо Ашерона своими руками, когда он усилил поцелуй.

Эш все еще не был уверен, происходит все это во сне или наяву. Он знал лишь то, что аромат Сотерии заполонил ему голову и что ему обязательно нужно оказаться у нее внутри. С колотящимся сердцем Ашерон развел широко ее ноги и глубоко проник в нее. В тот момент, когда это произошло, он охнул от удовольствия, которое накрыло его. Но это продолжалось недолго, так как зверь внутри него вернулся, желая полакомиться ее кровью, которая неслась по ее венам. Это все, что он мог слышать и на чем мог сконцентрироваться.

Это переросло даже удовольствие и заставило его пускать слюни. Тори захныкала, когда Эш отпрянул от нее. По крайней мере, пока она не увидела его лица. Его мучение отпечаталось и на ее сердце.

— Что не так, Эш? — Он хотел остаться с ней. Ашерон хотел снова оказаться внутри нее…

Нет, он просто хотел покормиться. Порыв разодрать ей горло был просто необузданным.

Ашерон терял контроль. Он ускользал и потихоньку высвобождался, а когда контроль совсем испарится, Эш сможет помнить лишь тяжесть своего голода. Каждая секунда, проведенная с ней, подводила его все ближе к черте.