Весь Дэвид Болдаччи в одном томе - Дэвид Балдаччи

class="p1">— Я знаю. Но вы уже не были вместе, и ваш брак фактически распался.

Он опустил глаза:

— Да, я знал, что мой брак распался, но не был уверен, что хочу повторить попытку. Мне кажется, я никогда всерьез не верил в возможность удачного брака между двумя агентами Секретной службы. Их жизнь — сплошное сумасшествие!

— А я думала о том, чтобы попросить тебя.

— Попросить о чем?

— Жениться на мне.

— Ты меня поражаешь! Ты хотела меня попросить жениться на тебе?

— А что, где-то записано, что просить об этом может только мужчина? Я серьезно, Шон. Я была в тебя влюблена. Так сильно, что просыпалась ночами от ужаса, что могут потерять тебя, что вы с женой снова окажетесь вместе.

— Я не знал этого, — тихо ответил он.

— А что ты чувствовал ко мне? Именно чувствовал?

Он смутился.

— Честно? Я не мог поверить, что ты меня к себе допустила. Ты была на недосягаемой высоте — и как личность, и как профессионал.

— Так кем я была? Трофеем, который можно повесить на стенку?

— Нет. Я считал, что трофеем был я.

— Я не спала с кем попало, Шон. Ты сам знаешь мою репутацию.

— Да, у тебя была репутация железной леди. Я не знал ни одного агента, который бы тебя не боялся. Тебя опасались даже самые крутые парни.

Джоан опустила глаза:

— Ты разве не знал, что королевы студенческих балов могут быть очень одинокими? Когда я пришла в Секретную службу, женщины там еще были в диковинку. Чтобы пробиться, мне требовалось проявить больше мужских качеств, чем самим мужчинам. Двигаясь наверх, мне приходилось самой устанавливать правила. Сейчас все немного иначе, но тогда у меня не было выбора.

Он дотронулся до ее щеки и повернул лицом к себе.

— Так почему ты этого не сделала?

— Не сделала чего?

— Не попросила меня жениться?

— Я собиралась, но потом кое-что случилось.

— Что?

— Убийство Клайда Риттера.

Теперь Кинг отвернулся:

— Товар оказался с гнильцой?

Она положила ему руку на локоть:

— Думаю, ты меня действительно плохо знаешь. Все было намного сложнее.

Он поднял на нее глаза:

— Ты о чем?

Кинг никогда не видел, чтобы Джоан так нервничала. Если не считать того утра, когда в десять тридцать две застрелили Риттера.

Она медленно сунула руку в карман и вытащила листок бумаги.

Кинг развернул и прочитал.

«Прошлая ночь была потрясающей! А теперь удиви меня каким-нибудь сюрпризом. Сделай это в лифте. Около 10.30. С любовью, Шон».

Записка была на почтовой бумаге отеля «Фермаунт».

Кинг поднял глаза — Джоан не отрываясь смотрела на него.

— Откуда это взялось?

— Ее сунули под дверь моего номера в девять утра того дня в отеле «Фермаунт».

Он непонимающе посмотрел на нее:

— Когда убили Риттера?

Она кивнула.

— И ты думала, что это написал я?

Она снова кивнула.

— И все эти годы ты думала, что я причастен к его смерти?

— Шон, ты должен понять. Я не знала, что думать.

— И ты никому не сказала?

Она покачала головой.

— Как и ты не сказал, что видел меня в лифте. Ты думал, что я тоже замешана в этом убийстве, так ведь?

Кинг облизнул губы и отвернулся, стараясь взять себя в руки:

— Нас обоих поимели!

— Я видела записку, которую прикрепили к телу, найденному у тебя дома. Она ясно указывала на человека, стоявшего за убийством. Как только я ее прочитала, то сразу поняла, что нас обоих использовали. Тот, кто просунул записку под дверь номера, стравил нас и обеспечил наше молчание. Но по разным причинам. Я не могла сказать правду, потому что тогда пришлось бы рассказать, что я делала в лифте, и распрощаться с карьерой. Мной двигал эгоизм. А ты молчал по другой причине. — Она взяла его за локоть. — Скажи, Шон, почему ты так поступил? Ты наверняка подозревал, что меня подкупили, чтобы я тебя отвлекла. И взял всю вину на себя. Ты мог рассказать, что увидел меня в лифте. Почему ты этого не сделал? — Джоан глубоко вздохнула. — Я должна знать!

Звонок телефона заставил обоих вздрогнуть.

Кинг взял трубку: это была Мишель.

— Звонила Кейт Рамсей. У нее для нас есть важная информация, но она хочет сообщить ее лично. Кейт встретит нас на полпути, в Шарлотсвилле.

— Хорошо, мы возвращаемся.

Шон отключил телефон, взялся за румпель и развернул яхту. На Джоан он не смотрел, а она впервые в жизни не знала, что сказать.

Глава 51

Они встретились с Кейт Рамсей в кофейне торгового центра Шарлотсвилла. Взяли по большой чашке кофе и устроились за столиком в дальнем углу, хотя в такое позднее время посетителей и так было мало.

Глаза Кейт опухли, и она держалась сдержанно и даже почтительно, нервно сжимая кофейную чашку и опустив глаза. Увидев, что Кинг пододвинул ей пару соломинок, девушка удивленно на него взглянула.

— Это тебе, чтобы выкладывать прямые углы. Тебя же такое занятие успокаивает? — мягко улыбнулся он.

Выражение лица у Кейт смягчилось, и она взяла соломинки:

— У меня такая привычка с раннего детства. Но это ведь лучше, чем курить.

— Ты хотела сообщить нам что-то важное, — напомнила Мишель.

Кейт огляделась. Ближе всех к ним сидел, по-видимому, студент, который что-то читал и делал заметки, явно стараясь нагнать упущенное.

Девушка понизила голос:

— Это о встрече отца той ночью, о которой я рассказывала Мишель. Тогда я услышала еще кое-что. Но мне могло и показаться… В общем, я не уверена…

— И что это было? — не дождался продолжения Кинг.

— Имя. Имя, которое я знала.

— Так почему же ты в прошлый раз его не назвала? — удивилась Мишель.

— Потому что мне не верилось, что я расслышала правильно. И я не хотела, чтобы у человека, имя которого было названо, случились неприятности.

— Так что все-таки за имя? — не скрывал нетерпения Шон.

Она сделала глубокий вдох, будто собираясь с силами. Кинг обратил внимание, что девушка вяжет на соломинках узлы.

— Я слышала, как незнакомец произнес имя Тристана Конта.

Мишель и Кинг многозначительно переглянулись.

— Значит, ты вполне уверена, что слышала имя Тристана Конта? — уточнила Максвел.

— Да, не на сто процентов, но чье же тогда еще? На Джона Смита было явно непохоже, а на Тристана Конта — да.

— И как твой отец отреагировал на имя?

— Я плохо слышала. Но он сказал, что это было рискованно, очень рискованно. Для них обоих.

— Значит, другой человек не был Тристаном Контом, — заключил Кинг. — Это очевидно. Но говорили они о нем. —