Тьма ваших душ - Алексей Валерьевич Исаров

поспешила опрокинуть напиток в пасть. Немного поражённый такой откровенностью Зорат отставил бокал в сторону, пока самка утёрла лапой мордашку и фыркнула.

— Слабовата твоя взвесь, почти не пьянит.

— Не думал, что ты скажешь подобное, — заметил Зорат, имея ввиду вовсе не качества напитка. А насчёт него Зорат предупреждал и повторять не собирался. Инанна же поняла коллегу-правителя правильно:

— Мне ли отрицать твои факты? В них тебя не перебороть. Что ты собираешься делать дальше, споив самку?..

— Ты даже не опьянела, как ты сама сказала, так что просто расскажи, что тебя мучает на самом деле… — Зорат аккуратно взял хвост Инанны, чтобы погладить его без страсти, просто для облегчения.

Рыжая не стала отдёргивать хвост, но и признаваться не собиралась.

— А вот это — моё дело, — она помахала пустым бокалом. — Всё, что выпадает на мою долю, я должна преодолевать сама.

— Это ты так решила или подсказал кто? — Зорат осторожно помял кончик хвоста между пальцами. — Всё сказанное тобой не покинет пределов этой каюты.

— Предлагаешь мне со всем этим жить?

— Предлагаю тебе от всего ЭТОГО избавиться, — с ударением парировал дракон.

Инанна окинула взглядом свою каюту, пытаясь понять, что именно Зорат имел в виду. Разумеется, он говорил о чём-то глубоком и всеобъемлющем. Он об этом рассуждал даже работая «личным трактирщиком», это было во всех его действиях. Странно ощущать, что просьба передохнуть и побездельничать, посплетничать и рассказать про душевные раны, о которых знать чужим не нужно, тоже может быть на благо народа. И Зорат это лишь подтверждал:

— Я пообещал Дайвету, да и не только ему, тебя защищать. Но защита не ограничивается лишь физическим телом. Мне нужно защитить тебя и от духовных передряг и неприятностей. Оттого я и хочу узнать, с какой стороны больнее. Поверь, использовать это против тебя мне не нужно, ведь ты давно меня знаешь и мы до сих пор работаем сообща.

Не ответив, Инанна вышла из-за стола и воплотила в своей лапе меч. Сделав шаг вперёд, она размахнулась им так, что лезвие описало замысловатую фигуру в воздухе, пока Инанна разворачивалась на копытах, слегка наклонив тело, она сделала быстрый выпад и отступила, повернулась, расправив крылья, и… с треском скрестила клинок с мечом Зората.

— Здесь не место для уроков фехтования, — заметил он. — Слишком узко.

Он отошёл назад, опустив клинок. Инанна сделала то же самое.

— Ты прав ещё в кое-чём — мира Нашару не видать ещё долгое время, — произнесла она, — но это не есть единственная причина твоих тревог. Как сар, я стремлюсь делать всё правильно. Но мне кажется, что в жизнях других я хочу забыть то, что моя собственная — так себе. Если отнять у меня все титулы, что во мне остаётся? Отец продал меня насильнику, которого я убила, потом Герусет надо мной издевалось, а дальше… Порою мне кажется, что я сама становлюсь Герусет, с той лишь разницей, что я не осуществляю свои прихоти за счёт других крылатых так же откровенно. Что я делаю, кроме руководства? Разве что сплю, ем и трахаюсь. Даже если я смотрю в окно, я не вижу мир, я вижу лес, в который можно пустить охотиться драконов, или же монстров в нём, от которых лес нужно зачистить. Вижу не город, а то, как драконы создают семьи, работают и живут, взаимодействуя друг с другом. Где тут что-то вселенское? Ведь они просто живут — без идей, без глубоких смыслов, не думая ни о чём… высоком.

— Всё станет легче, Инанна, когда ты поймёшь, что ты и есть свой народ, — Зорат придвинулся к пересевшей Инанне. — И ты делаешь всё ради него лишь в Тёмном эгоизме, желая жить самой хорошо. Не за счёт других, потому что ты тоже — Нашар. Светлые, даже самоотверженные и праведные, редко бывают счастливыми, делая другим благое из страха наказания высшей силой, из страха остаться навсегда одному без подобной поддержки от остальных. А Тёмный творит хорошие дела, чтобы жить в хорошем мире. Чтобы самому быть хорошим миром, значит. Ты лучше Герусет хотя бы потому, что действительно вся в Нашаре. Но не забывай о себе.

Инанна молча притронулась к бутылке, но даже не наклонила её, собравшись убрать лапу. Зорат не дал ей этого сделать, взяв её в свои и поворошив шёрстку между пальчиков. Инанна внезапно отвела взгляд — и предстала перед Зоратом тем, что долгое время скрывала от своих подданных. Ни одна другая самка и уж точно не всякий самец могли выдерживать то, что приходилось терпеть Инанне. Внезапно та ощутила лёгкое покалывание и увидела, как от её лапы аура перетекает на Зората.

— Что ты делаешь?

— В Нашаре достаточно Светлых, чтобы я смог перенять от них кое-какие знания, — заметил он, перенося на себя что-то, что окутало его лапу чёрной перчаткой. Зорат протянул другую лапу к бокалу и чернота перетекла в него, застыв поблескивающей маслянистой массой. — Вот это то, что ты держишь в себе, чтоб не расплакаться. Если не хочешь плакать, убирай свои тяжёлые эмоции хотя бы так, — рогатый черношёрстый распахнул окно при помощи того же ключа, что и дверь открывал, да вылил жижу наружу, в пересекаемое Азнавелой болото. Тому хуже явно не станет — лишь добавится перегноя.

Инанне действительно стало легче в одном отношении… Но в другом она разозлилась на Зората, пусть даже он ей помог — только это обстоятельство снижало желание придушить за показ недостатков. О которых он знал и так.

— Зачем ты спрашиваешь меня о том, почему мне плохо, если сам знаешь лучше? — Инанна сама захлопнула окно, проветрившее каюту свежим воздухом высоты. Зорат же прилёг на кровать поверх покрывала, защищавшего бельё от пыли:

— Чтобы ты ответила для себя, себе точно нет причин не верить!

— Ты… — рыжая вцепилась когтями передних в коврик. Зорат махнул лапой.

— Продолжай.

— Абсолютный дурак! Мне не нужно ни твоё сочувствие, ни твоё участие, ни твоя помощь! Мне требуется от