Капитан Невельской - Николай Задорнов

Пока шли на баркасе, разговорились по душам.

— Эх, барыня, сколько я штормов перевидала, — говорила скуластая молодая матроска Алена. — Я девчонкой с отцом плавала в Америку. Да ведь я и родила на корабле. Вокруг бушует, а я мучаюсь, лежу в палубе…

Екатерина Ивановна беспокоилась, что же будет дальше. Всех везли на «Байкал», потому что колония на берегу вырезана. Опасность далеко не миновала. У всех матросов с собой заряженные ружья.

На берегу — видно простым глазом — чернела большая толпа. Там, конечно, заметили гибель судна и, может быть, торжествовали и собирались напасть.

Через полчаса баркас подошел к «Байкалу».

Командир «Байкала», Шарипов, встретил Екатерину Ивановну у трапа, помог ей, велел устроить ее и Дуняшу, согреть воды, подать обед.

— Такую массу людей и грузов «Байкал» принять не может! И «Шелихова» может разбить…

«Вместо того чтобы успокоить меня, он выказывает нерешительность! Мой муж знает, что делает!» — подумала Екатерина Ивановна.

— Мне сказали, что «Шелихов» стоит на мели очень прочно и опасность миновала, — ответила она.

— Какое миновала! — раздраженно ответил капитан. — Вон смотрите, что на берегу делается. Какая масса собралась.

Екатерина Ивановна окончательно возмутилась.

— Гиляки никогда не посмеют напасть на вооруженное судно, — ответила она.

— Ах, боже мой! «Байкал» на мели, а мы всё грузим и грузим на него! — сказал Шарипов, встречая новую шлюпку со спасенными. — Это еще счастье, что море спокойно…

Время от времени приходили шлюпки, сгружали людей, порох и грузы.

Через несколько часов все люди с «Шелихова» и все грузы, которые оказалось возможным спасти, были на «Байкале». Приехал Невельской и принял команду над кораблем. Предстояло сниматься с мели, а корабль был перегружен.

Екатерина Ивановна рассказала мужу, что Шарипов был в тревоге.

— Я знаю мой «Байкал»! — с гордостью ответил Невельской. — Его сруб необыкновенно прочен! Ты увидишь, он снесет все препятствия и не получит изъяна.

— А что же грузы? Все погибло?

— Нет, мы постараемся спасти все, что возможно, но только бы самим поскорей сняться. Если шторма не будет и мы благополучно снимемся с мели, то с утра будем продолжать разгрузку «Шелихова». На наше счастье, он лежит удобно.

В море замечены были две лодки.

— Да ведь это Дмитрий Иванович! — в восторге вскричал Невельской, вскидывая обе руки, когда шлюпки приблизились. — Дмитрий Иванович, что же вы на выстрелы не отвечали? — с досадой, как бы уже начиная браниться, продолжал он.

В шлюпках виднелись знакомые, веселые лица матросов.

— Да ведь это не Петровская коса, — отвечал Орлов спокойно, — это остров Удд, Геннадий Иванович! А до Петровского поста отсюда десять миль. Гиляки приехали ко мне и сказали, чтобы я скорей ехал сюда, что против их острова стоят два судна и палят из пушек, а шлюпок не спускают.

С Орловым на палубу поднялись Позь, Питкен, Чумбока, гостивший в эти дни в Петровском, а также матросы Конев, Шестаков, Веревкин.

— Давай живо, Позь, лодки! — велел капитан. — Надо свозить сейчас же людей и грузы на берег… Слава богу, все наши страхи ложны, — сказал он жене по-французски, — без гиляков в этой стране ни на шаг… Теперь мы спасены, — добавил он по-русски. — Вот познакомься, мой друг, это мои друзья-гиляки, о которых я тебе говорил, с ними я совершал свои путешествия.

— Здорово! — похлопал Питкен по плечу Екатерину Ивановну. — Чё, капитан на тебе зенил? — улыбаясь так, что вздулись его румяные щеки, обратился Питкен к капитану.

Питкен сделал за год успехи в русском языке.

— Он спрашивает, женился ли я, — объяснил Невельской.

Шутить было некогда и некстати, и разговор обратился к делу.

— Лодки сюда! — велел Орлов гилякам. — Чумбока, поезжай в деревню на Удд и попроси их помочь нам разгружаться.

— А что же с «Охотском», Дмитрий Иванович?

Орлов сказал, что весной «Охотск» был так поврежден льдами, что не мог выйти и что он вообще теперь никуда не годен. Команда в Петровском цела, больных теперь нет, трое хворали цингой.

— А Николаевский пост поставлен?

— Нет, Геннадий Иванович…

— Как «нет»? — удивленно спросил Невельской. — Почему?

Орлов заволновался и стал объяснять, что весной явился на мыс Куэгду с матросами, чтобы строить казармы и укрепление, но собрались гиляки и потребовали, чтобы русские уходили, что сверху идет маньчжурское войско.

— Это вранье и выдумки! Никакое войско не могло прийти, страна не их! Кто это начал все? Это чья-то рука, гиляки на это сами не пошли бы…

— Чумбока все выведал. Гиляки не сами, их подстрекали маньчжурские купцы. Но что я мог сделать! Гиляки клялись, что сами боятся. Они подступали, угрожали, требовали, чтобы мы не селились. Я бы мог их припугнуть, да что толку, если бы потом что случилось. Я решил ждать вас и подмоги.

«Силы у него, конечно, были ничтожны. Но и признаваться в этом перед гиляками, которые, видно, все еще страшатся мести маньчжурских купцов, — нельзя!»

— Мы с Позем сказали им, что не боимся их угроз и что придем через некоторое время снова.

— Все равно, Дмитрий Иванович, оправдания этому нет! Мне придется теперь самому расхлебывать эту кашу! А если сейчас там иностранцы?

Орлов не ждал, что будет такая буря.

«Неприятность за неприятностью, — думал капитан. — «Шелихов» погиб, будет скандал, что я взял его самовольно, грузы в воде, пост на Амуре не поставлен. «Охотск» погиб — два корабля сразу. Англичане войдут в реку, пока мы с нашими кораблями на песке сидим, люди измучены…»

Невельской рассердился на Орлова, но не стал его ругать. Надо было прежде всего снять судно с мели.

— Мы так загрузили судно, что никогда не снимемся! — чуть не кричал Шарипов. — Губим судно…

— Я строил «Байкал» и знаю, что он выдержит, — молвил Невельской успокаивающе.

Вскоре подошла целая флотилия гиляцких лодок.

— Здорово, капитан! — чисто выкрикивали русские слова гиляки.

— Они не разграбят грузы на берегу? — спросил Шарипов.

— Что вы! — обиженно отозвался Орлов.

Разгрузка «Байкала» началась, но вскоре подул ветер и судно стало бить волнами о косу. Гиляцкие лодки ушли. Стемнело.

Ночью «Байкал» получал такие толчки, что Екатерина Ивановна приходила в ужас.

— Я знаю его сруб, он выдержит! — успокаивал ее муж. — Не беспокойся. Его строил датский мастер Якобсон. Начнется прилив, и мы сойдем.

А «Байкал» скрипел, и стонал, и тяжко ударялся о мель так, что все сотрясалось.