Бандитский Петербург. 25 лет спустя - Андрей Константинов

В 1991 году Владимир Кумарин был осужден вторично, в том числе за вымогательство, и до 1993 года не мог появиться в Питере по уважительным причинам. А когда он вышел на свободу, то с раздражением узнал, что имя Степаныча гремит вовсю и бригада великолукских процветает. Что касается тамбовских, то о них помнят. Но не более того. Это и явилось причиной трещины во взаимоотношениях. Усугубили ситуацию Игры Доброй Воли 1994 года. В Санкт-Петербург потекло дешевое беспошлинное вино, а Кумарин и Гавриленков стали рулить уже финансовыми потоками. Не обошли они своим вниманием и первые пирамиды. На непродолжительное время расцвело общество «ОГГО», обещавшее вкладчикам автомашину за четыре месяца.

Все эти активы поделить было трудно. Друзья прекратили общаться. Со стороны Кумарина бойкот объявили будущий депутат Госдумы Михаил Глущенко, будущий депутат областного ЗАКСа Андрей Рыбкин, Валерий Ледовских и Вячеслав Дроков. Со стороны Гавриленкова обиженно замолчали такие видные деятели, как Сергеев по прозвищу Анджей, Звоник и прочие великолукские.

Мудрый Геннадий Петров нутром почуял звериную атмосферу. И плавно ушел под крыло Александра Малышева, но при этом свои ценные связи не потерял. В том числе и с могущественным тогда заместителем министра путей сообщения Николаем Аксененко. Кроме всего прочего Петрова спас от тамбовских войн арест. В 1992 году его и Малышева обвиняли в бандитизме, но доказать ничего не смогли.

Пока Малышев и Петров находились под следствием, на Кумарина было совершено покушение. После этого великолукские стали умирать. Первым в июне 1995 года пал сам Степаныч – Николай Гавриленков. В феврале 1996 года младший брат Виктор был ранен и потерял двух телохранителей в отеле «Невский Палас», куда его пригласил «поговорить» Михаил Глущенко. Анджея и Алексея Косова достали в Венгрии. Их трупы обнаружила местная полиция в номере будапештской гостиницы. Вскоре были убиты также Звоник и Николай Желтов. Избежали возмездия лишь посыльный Николая Гавриленкова, некий Гарик, да известный картежник Юра Блондин, до сих пор скрывающийся в Швеции.

При такой кучности стрельбы Виктор Гавриленков мог спастись только на чужбине. И младший Степаныч примкнул к малышевским. Но в Испании. Петров помнил, кто на первых порах после отсидки протянул ему руку помощи, а Малышев не смог отказать Петрову.

Информация о «вынужденных переселенцах» стала поступать в испанские правоохранительные органы. 27 мая 1997 года посольство Испании запросило Главное управление по борьбе с организованной преступностью МВД России о новоиспеченных «испанцах». В свою очередь заместитель ГУОП полковник милиции А. П. Мордовец направил в ГУВД Санкт-Петербурга такой текст: «Группа по борьбе с организованной преступностью комиссариата г. Марбелья (Малага), расследующая дело об отмывании капитала, получила сведения о том, что группа граждан России сделала значительные капиталовложения в недвижимость в этом городе. Предположительно именно для этих целей 20.01.1997 в Испании ими было создано ООО „Испарус“. Далее перечисляются установленные испанцами лица: Геннадий Петров, Виктор Гавриленков, Жанна Гавриленкова, Сергей Кузьмин…»

Говорят, что еще в начале 2007 года, после своего обратного интегрирования в российскую экономику, Геннадий Петров попытался договориться с Кумариным о возвращении Виктора Гавриленкова на родину. И Кумарин по-человечески согласился, мол, «конечно, кто старое помянет…». Тем не менее Петров, проанализировав интонацию Владимира Кумарина, уловил в ней что-то нехорошее и дал Виктору Гавриленкову совет: «Не вздумай». Так что Гавриленков вернулся в свой город только после ареста Кумарина. А его супруга Жанна возвратилась еще позже – сразу после того, как в июне 2008 года испанскому суду заплатили за нее солидный залог…

Теперь Виктор Гавриленков в окружении охраны спокойно живет в Северной столице, играет в большой теннис на кортах спортивного клуба «Династия», который расположен в ста метрах от апартаментов Геннадия Петрова на Крестовском острове. ВИП-персону возят два черных «мерседеса» с номерами «О…ОА».{ Любопытно, что фактические хозяева этих автомобилей исторически связаны с бывшими коллегами по бизнесу Михаила Глущенко – Василием Владыковским, именуемым Васей Брянским, и Алексеем Саргиным, причисленным злой молвой к связям нынешнего министра обороны Анатолия Сердюкова.} Говорят, что Степаныч-младший заметно потучнел – сладкая испанская жизнь не пощадила его. Он отдыхает в своей квартире в престижном доме на Каменноостровском проспекте, возле парадной которого больше не проходят беспокойные встречи, а на стене дома волею случая висит вывеска с трогательным названием «Живулечка»…

…Между тем в сентябре 2008 года старым знакомцам Гавриленкова – тем самым россиянам, обвиненным в организации тамбовско-малышевского преступного сообщества, злодеи-испанцы продлили срок содержания под стражей. И это – несмотря на ходатайства лучших адвокатов! Причем само уголовное дело, по которому они проходили, было строго засекречено по постановлению испанского судьи Бальтасара Гарсона… А тем временем в родном для малышевских Питере снова стреляли в «своих».

Около полудня 4 сентября 2008 года в собственном офисе, расположенном в полуподвальном помещении одного из домов на улице Ленина в Красном Селе, был убит бизнесмен Сергей Нягин. Судя по всему, киллер ждал жертву неподалеку. Нягин каждый день примерно в одно и то же время, после полудня, приезжал в свой офис, который располагается таким образом, что туда легко можно зайти и стрелять без глушителя – никто ничего не услышит и не увидит.

По словам очевидцев, стрелок очень нервничал. Он зашел в офис в маске, с низко надвинутым на лицо капюшоном и с порога начал стрелять из пистолета ТТ, судорожно дергая стволом от Нягина к его секретарше. Видимо, преступник не ожидал, что в офисе Нягин окажется не один…

Личность убитого сорокавосьмилетнего Сергея Нягина была весьма известна в 1990-е годы. Сейчас же о нем помнят только старые опера, да и то ничего серьезного о Нягине уже лет десять не слышали – ни в Гатчине, ни в Красном Селе, где некогда его знали многие. И вдруг – столь драматичный финал. Убийство это на сленге патологоанатомов можно было бы назвать «красивым» – шесть пуль (обойма ТТ) достигли своей цели. В больницу Сергея Нягина доставили с простреленной головой, шеей, сердцем, еще по пуле сидело в каждом легком. В течение двенадцати часов после покушения он оставался в живых, поэтому уголовное дело (с Нягиным в непривычной роли потерпевшего) возбудили по двум статьям УК: 105-й и 30-й – покушение на убийство. В 1.20 ночи в реанимации 26-й горбольницы на улице Костюшко Нягин скончался.

Красносельский район недаром считался «малой родиной» небезызвестного Александра Ивановича Малышева – после того как сам Малышев перешел из разряда местных авторитетов в «высшую лигу», на красносельской земле остались его соратники. Среди ярких представителей последних был Сергей Нягин. Курировал он в основном соседнюю Гатчину, но в предыдущих изданиях «Бандитского Петербурга» его имя упоминалось лишь в истории с систематическими налетами на кафе в Горелово.

Хозяйкой офиса, где 4 сентября был расстрелян Нягин, в правоохранительных органах называют его супругу. Про жену Нягина оперативники рассказывают другую не менее «романтическую» историю: несколько лет назад подвозила она одного из деловых партнеров мужа к Гатчинскому УВД на разговор с кем-то из оперативных сотрудников. Беседа, по всей видимости, не заладилась, посетитель поспешил раскланяться и на ходу запрыгнул обратно в иномарку. Выскочивший за ним милиционер успел схватиться за ручку уезжающего автомобиля и проехал несколько десятков метров по земле. За такое обращение с сотрудником милиции супруга Нягина провела некоторое время в женском изоляторе…