Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

арестовывать, он вынет свои документы и перед ним склонят голову все власти, ожидая приказаний. Знаю я эти дела. Он ведь франк и тут же обратится к своему консулу. А если вице-консул убоится нас, он передаст дело генеральному консулу, который нас слушаться не станет.

— Ты прав, надо действовать.

— А как?

Тут нищий сделал энергичное движение рукой и сказал:

— Зачем так много слов? Он предатель и убийца. Всадите в него нож, и он уже никому не причинит вреда.

— Ты прав, — согласился измиланец. — Мой брат мертв. Кровь за кровь. Вы уже покалечили его лошадь, так что нам будет легко его догнать. Да и зачем вообще выпускать его отсюда живым? Мой нож остр. Когда он будет спать, я подберусь и всажу ему нож прямо в сердце. Тогда мы сравняемся в счете.

Тут возница воспротивился.

— Так дело не пойдет. Я ваш друг и помощник, я согласился принять его у себя в доме, чтобы нам удобно было наблюдать за ним, но я вовсе не хочу, чтобы он был убит у меня в доме. Меня не радует то обстоятельство, что судья присудит мне срок за убийство доверенного лица падишаха.

— Трус! — бросил измиланец.

— Молчи! Тебе известно, что я не боюсь. Я и так уже понес немалый ущерб. Мой слуга тяжело ранен. Я даже думаю, что чужеземец знает, что мы затеяли.

— Вот как?

— Он говорил о булавках. Может быть, он даже обнаружил булавку в ноге у лошади. У этих неверных франкских собак глаза, как у чертей. Они видят то, что им видеть не положено.

Тут один из неизвестных мне мужчин отложил чубук и проговорил:

— Короче. Оставьте слова для детей и женщин. Нам же пора браться за дело. Манах эль-Барша будет ждать от нас вестей в развалинах Остромджи… Я должен отослать ему сообщение с моим братом и не собираюсь ждать здесь целую вечность.

Эти слова представляли для меня большую важность. Теперь я знал, где скрываются беглецы. Мне оставалось только выяснить, какое они примут решение. Я старался не упустить ни одного слова из их разговора. И тут, в самый напряженный момент, в соломе послышалось какое-то шуршание. Я поднял голову. Наверное, это та самая кошка, которую проклинал хозяин, обходит свои владения на чердаке.

Снизу раздавались громкие голоса, но еще громче шуршало наверху. Тут раздался какой-то резкий звук: бум! А потом все стало тихо и вверху, и внизу. Посмотрев туда, я заметил, что все насторожились. Они тоже услышали шум. Это счастье, что до того они громко разговаривали!

— Что это было? — спросил нищий.

— Наверное, кошка, — ответил торговец фруктами.

— А что, наверху есть мыши?

— Мыши и крысы.

— А если наверху человек и он нас подслушивает?

— Да кто на это пойдет…

— И все-таки лучше бы взглянуть.

— Но в этом нет необходимости, ну разве что для успокоения…

Он встал и вышел из комнаты. Дело принимало опасный оборот. Я подтянул ноги к подбородку. У него с собой нет света, но если он увидит, что дверь в голубятню открыта, то заподозрит неладное и заглянет внутрь. Я услышал скрип ступеней — он и в самом деле лез сюда. К счастью, добрался только до половины.

— Здесь есть кто-нибудь? — спросил он.

Никто не ответил, но опять послышалось шуршание в соломе, и это не ускользнуло от его ушей.

— Кто там?

— Мяу! — раздалось в ответ.

Послышалась отборная ругань; то была на самом деле кошка, которую он так ненавидел. Он пробормотал еще что-то себе в бороду и вернулся в комнату.

— Слыхали? Это та самая скотина.

Я уже держал руку на рукоятке ножа. Теперь же немного успокоился, но ненадолго. Как только внизу снова заговорили, я услышал тихий шорох сзади, как будто кто-то ощупывал пространство возле себя. Я прислушался и в этот момент почувствовал чью-то руку у себя на ступне.

— Сиди, — раздался шепот.

Теперь я понял, что это была за кошка.

— Халеф, — позвал я тихо.

— Да. А что, я плохо мяукнул?

— Чудак-человек! Зачем ты сюда залез? Ты же подвергаешь нас огромной опасности.

— Посуди сам. Тебя долго не было, я начал беспокоиться… Тебя ведь легко могли поймать!

— Ты должен был ждать внизу!

— Ждать, когда тебя убьют? Я ведь твой друг и защитник.

— Который загонит меня в могилу. Лежи тихо!

— Ты их видишь?

— Да.

— А слышишь?

— Слышу, слышу, — отмахнулся я от него. — Но ничего не услышу, если ты и дальше будешь мне постоянно мешать.

— Хорошо, я молчу. Двое услышат больше, чем один. Я иду к тебе.

И я услышал, как он начал влезать в голубятню.

— Ты что, обалдел?! — зашипел я на него. — Ты мне здесь не нужен. Оставайся снаружи.

К сожалению, измиланец говорил так громко, что Халеф меня не расслышал. Он лез и лез ко мне. Я дал ему весьма ощутимый пинок, но паренек расценил это как должное и подумал, что ногой я указываю ему путь, куда двигаться. И вот он здесь. Я сдвинулся влево, насколько это было возможно.

— Аллах, как же здесь воняет!

— Давай ближе, сюда, — приказал я ему, — там, правее, провалишься.

Он сделал резкое движение, подняв при этом тучу пыли. Внизу торговец опять выругался:

— Чертова кошка! Опять она там, наверху, ворочает навозом!

— Пых! Пых! — пыхтел Халеф, которому едкая пыль попала в нос и легкие.

Следуя моему указанию, он вплотную придвинулся ко мне, и я почувствовал, что его тело дергается, как в конвульсиях.

— Тише! Тише же! — пытался я унять его безудержный чих.

— Да, сиди, ой! Никто не услышит. Ой! Аллах, помоги мне!

Он еще пытался бороться с кашлем и чихом, а я, как мог, затыкал ему рот. Тут он оглушительно чихнул, да так, что тело его содрогнулось; но и под нами что-то треснуло. Я почувствовал, что вся голубятня заходила ходуном.

— Сиди! Си… О Мухаммед, я проваливаюсь…

Малыш хотел произнести все это тихо, но, поскольку он уже потерял под собой опору, эти слова превратились в крики ужаса и призыв о помощи. Он схватил меня за руку, и я понял, что сейчас он стащит меня за собой, и вовремя вырвался. В следующее мгновение он грохнулся вниз, окруженный плотным облаком гуано. Внизу послышались громкие крики проклятия, чихание, кашель. Хаджи обрушился вниз с половиной голубятни. Я тоже оказался как бы в подвешенном состоянии. Ноги мои торчали в отверстии, и мне с трудом удалось залезть обратно на чердак. Платок слетел у меня с носа, и я безудержно чихал и кашлял, как будто мне