Вот идет цивилизация - Уильям Тенн

Отстранившись, Ращель отвернулась.

– Да, – прошептала она скорее себе, чем ему. – В свое время единственное, что могло нас спасти, – это предоставить Чудовищам то, что они хотели, – спаривание. Но отдавать им плоды этого спаривания…

– Перестань, Рашель! Дело до этого не дошло. – И Эрик снова закружил по клетке, изучающе рассматривая территорию Чудовищ сквозь прозрачные пол и стены. Ему снова предстояло быть воином, выжидающим удобного момента, высматривающим уязвимое место для нанесения удара.

Все планы побега, которые он обсуждал с Джонатаном Даниельсоном и Вальтером Охотником за Оружием, были нереальны; но теперь появился новый фактор, уже многие недели не дававший ему покоя. Но до сегодняшнего дня замысел лишь брезжил у него в голове. Теперь Эрик полностью сосредоточился на нем.

Уроки кончились, по крайней мере, Рашель перестала руководить его обучением. Теперь Эрик садился у ее ног и задавал ей вопросы то из одной, то из другой области знаний, которые, как ему казалось, имели отношение к непрестанно обдумываемой им идее.

– Рашель, мне надо знать обо всем, что у тебя находится в карманах, вплоть до мельчайшего предмета. Например, вот эта маленькая вещица с заостренным концом…

– Рашель, ты как-то рассказывала мне, как представляет твой народ жилище Чудовищ. Ты не могла бы нарисовать мне план…

– Ты не могла бы отрезать несколько кусочков от этого платья? А можно их сшить вместе? Ты говорила, что у тебя есть какая-то клейкая лента…

– Рашель, дорогая, ты можешь мне объяснить простым и ясным языком принципы работы разных систем передвижения, которыми пользовались наши предки? Автомобили, корабли, самолеты, ракеты. Все, что тебе известно, все, что ты можешь рассказать…

Иногда он смешил ее. Временами она приходила от него в ужас. И всегда дело кончалось тем, что она валилась без сил.

– Воистину, мужчины отличаются от женщин, – бормотала она, откидываясь назад и закрывая глаза. – И я даже знаю, в чем заключается различие между ними. Женщины нуждаются в отдыхе, а мужчины – нет.

И действительно, Эрик словно забыл, что такое отдых. Он мерил клетку широкими пружинящими шагами, потрясая кулаком, словно надеясь таким образом воплотить свою идею в реальность. Иногда он сидел в углу, глядя на проходящее мимо Чудовище, и все тело его начинало трястись мелкой дрожью. Или он углублялся в эксперименты с всевозможными предметами из карманов Рашели.

Сначала Рашель пыталась помогать ему, когда понимала, что он хочет проверить, но часто Эрик и сам не имел ни малейшего представления о том, к чему он стремится. Все чаще и чаще Рашель предоставляла ему в одиночку заниматься экспериментами. Она лишь отвечала на его вопросы, сообщая ему необходимые сведения или свое собственное, тщательно продуманное мнение о предмете. Чаще всего она предпочитала лежать, наблюдая за его работой и каждый раз встречая его нежной улыбкой, когда он оборачивался с мрачным и сосредоточенным выражением лица. Все больше времени она проводила лежа в полусне.

Эрик, хоть и бесился оттого, что не может в полной мере использовать ее обширные познания, все понимал. Прежде всего он был ее мужем, и она возложила на него ответственность за себя, доверяя ему. Эрику не раз доводилось наблюдать за женщинами Человечества: беременность обычно вызывала у них состояние эйфории; казалось, все их мысли обращены исключительно на маленькое беззащитное существо, которое медленно росло внутри них. С Рашелью это началось довольно рано.

Эрик все понимал, и это заставляло его работать еще более лихорадочно, более решительно. Все зависело от него, и только от него одного – будет ли его семья свободна или навеки останется в заточении как материал для кровавых экспериментов Чудовищ. «Мы спасемся, – повторял он себе перед началом каждого следующего опыта. – Спасемся. Спасемся».

Потом произошло непредвиденное обстоятельство: проходившее мимо Чудовище опустило в их клетку Роя-Бегуна.

Сначала Эрик схватился за копье, увидев, как незнакомец освобождается от зеленой веревки и поднимается на ноги рядом с Рашелью, которая, прижав руки ко рту, смотрела на него глазами, полными ужаса. Но он тут же узнал Роя и окликнул того по имени. Все трое с шумом выдохнули, ощутив невероятное облегчение, и заулыбались.

Чудовище, понаблюдав за ними некоторое время и убедившись, что кровопролития не предвидится, двинулось прочь по своим делам.

Эрик уже рассказывал Рашели о Рое и теперь представил тому свою подругу. Рашель произвела на него очень сильное впечатление. Женщина из народа Аарона – и чтобы добровольно, без принуждения… Так что, когда Рой начал рассказывать, что происходило в их клетке после того, как забрали Эрика, голос его стал почтительным и чуть ли не льстивым:

– После того как тебя забрали, мы остались без военачальника – народ разочаровался в Артуре-Организаторе. Да и сам он пал духом и не хотел больше командовать. Так что я снял с головы повязку и снова распустил волосы. Знаешь, чтобы походить на тебя. Я решил, что, если буду так же выглядеть, так, может, люди будут слушаться меня. Только ничего из этого не вышло. Некоторое время нами руководил Вальтер Охотник за Оружием, пока его…

– Вот видишь, Эрик, – перебила Рашель. – Главное – волосы. Потому-то они и перенесли его сюда. – И она расправила сзади свои пряди. – Неподвязанные волосы. Ты, я, дикари. Чудовища не знают, что я беременна, и все еще пытаются меня спарить.

Эрик кивнул, а Рой с недоуменным видом посмотрел сначала на Рашель, потом на Эрика.

– Продолжай, Рой. Я объясню тебе потом. Сколько осталось участников экспедиции?

– Практически никого. Шестеро, не считая меня. И не все стали жертвами в экспериментах Чудовищ. Многие погибли в схватках.

– В схватках? Вы дрались между собой?!

Высокий, тощий Бегун нетерпеливо покачал головой.

– Нет. С чего бы нам драться? Пищи вдоволь и женщин нет. Дело в том, что Чудовища запустили в нашу клетку целую стаю невиданных людей. Это были даже не дикари. Маленькие темнокожие человечки ровно в половину нашего роста, но сильные – сильные, проклятье предков! Они не пользуются копьями. Они пользуются дубинками и чем-то еще, что называют «пращами». Никто не мог разобрать, что они говорят. Не знаю, как-то очень смешно они разговаривают, совершенно не похоже на человеческий язык. Никто из Чужаков их тоже прежде не видел – ни Артур-Организатор, никто другой. И имена у них странные – Никки-Пять, Гарри-Двенадцать, Вельзевул-Два. И у всех такие имена – сумасшедший дом.

Рашель издала какой-то звук, и Эрик посмотрел на нее.

– Я слышала о них, – заметила она. – Они вообще не отсюда. Они из соседнего дома. Так что, естественно, это совершенно другая раса. Мужчины из нашего народа однажды были у них и потом рассказывали нам очень странные истории.

– Что она имеет в виду под «соседним домом»?

– Другой дом Чудовищ, – объяснил Эрик Рою. – Мы все – Человечество, Чужаки, народ Аарона – живем в стенах одного дома. То есть, на самом деле, даже в одном его крыле. А в соседнем живут другие племена – некоторые похожи на нас, некоторые нет. Но люди, обитающие в другом доме, совсем отличаются от нас. Много веков они развивались по-своему, так что их язык и культура не имеют с нашими ничего общего.