Комсомолец. Осназовец. Коммандос - Владимир Поселягин

Подхватив Смелого, я направился вглубь леса. Конечно, в нем искать отряд Шевченко бесперспективное дело для незнающего его, но источников воды тут не так и много, просто следует оббежать их и проверить на предмет временной стоянки отряда. Я и до этого так работал, еще до войны, когда банды отслеживал.

Повезло мне на шестом роднике, что впадает в небольшое озеро в полукилометре от того места, где из-под земли бил ключ. Осмотрел неплохо сделанный лагерь, и не скажешь, что они тут недавно: шалаши, полуземлянка, котелок булькает, подвешенный на палке над костром – идиллия. От одного из шалашей доносились монотонные стоны – значит, там раненые, да и у входа сидели два парня с повязками. Еще около двух десятков занимались своими делами, некоторые спали, три пары охраняли лагерь, но полтора десятка я не обнаружил. Или они погибли при пробном выходе, что вряд ли, или их отправили на разведку, найти проход. Вот это возможно.

Подумав, я решил не заходить внаглую в лагерь, а отправить гонца за командиром. Гонцом я выбрал паренька на одном из постов охранения, спокойно подошел со спины, пнул по ногам и, показав оружие, велел:

– Оружие не трогаем. Ты, шкет, бежишь за командиром. Скажешь, с ним хозяин этого леса, Леший, поговорить хочет. Бегом.

Лицо у меня было закрыто тряпкой, на манер ковбоев, поэтому я спокойно дождался Шевченко и команду поддержки, укрываясь за стволом дерева метрах в пяти от поста, продолжая контролировать второго часового.

– Командир ко мне, остальные на месте, в случае чего стреляю на поражение! – скомандовал я.

– Ага, а если шмальнешь? – отозвался один из них. По-видимому, это и был Шевченко.

Присмотревшись к партизанам, я ненадолго прищурился и, усмехнувшись, крикнул:

– Так, Шевченко на месте, с гражданским штафиркой не вижу смысла разговаривать. Москалев, узнаешь меня?

– Откуда меня знаешь? – откликнулся один из партизан, что по-пластунски обходил меня с фланга.

– Забыл, кто тебе тылы на заставе чистил за несколько часов до начала войны?

– О, – лейтенант быстро встал на ноги и скомандовал отбой, направляясь ко мне, и первым же протянул руку: – Здорово… Подрос, а пес тот же.

– Тот погиб, это брат его младший, – пояснил я и кивнул в сторону. – Отойдем, поговорить надо.

– А командир?

– Ты кто в отряде?

– Начальник разведки, еще и исполняю обязанности начальника штаба.

– Тогда на хрен.

– Понял, – кивнул лейтенант и махнул рукой, чтобы Шевченко, пристально нас разглядывающий, не подходил.

Мы отошли от лагеря метров на сто и устроились на стволе поваленного дерева.

– Ты как тут оказался-то? – спросил я у него, внимательно осматривая внешний вид.

Лейтенант имел обычные красноармейские галифе, гражданскую рубаху, пиджак и кепку. По бокам висели магазины к автомату, что он тискал в руках, позади на правой ягодице вроде была кобура с пистолетом.

– Да как и все, попал в плен, бежал и вступил в отряд. Наша основная база в двухстах километрах отсюда, тут мы случайно оказались.

– Что за причина?

– Помнишь, ты нам схрон отдал? Мы же тогда так и не дошли до него. Ну, а когда я летом вспомнил о нем, мы решили рейд до зимы устроить, ну и навестить его, противотанкового у нас ничего не было. Вроде все шло нормально, уничтожили два гарнизона, то там, то тут, переправу с паромом, добрались до твоего схрона, достали вооружение, припасы. Все целехонько, и после первой же засады на трассе Владимир-Волынск – Луцк немцы как с цепи сорвались и загнали нас сюда. А постреляли мы хорошо, ПТР головной броневик поджег и бронетранспортер, а второй, что в конце колонны шел, парни гранатами забросали.

– Еще бы не загнать, вы ведь представителя Ставки Гитлера уничтожили, инспектора в звании полковника, вот из Берлина и слали гневные телеграммы местному командованию – изловить и уничтожить.

– Ох, ничего себе, – присвистнул лейтенант. – Надо будет Шевченко доложить, а то он печалится, что за нами громких дел нет.

– Твое дело… Значит, вас загнали сюда, вы дважды пытались уйти, но вас снова загоняли в лес. Глупо, нужно было дать выйти и в открытой местности перестрелять… Значит, так, лейтенант, вы мне тут мешаете, поэтому вам в течение суток нужно лес покинуть.

– Но как? – растерялся тот. – Все же перекрыто!

– Есть тут одна лазейка, выведу вас из леса, помогу уйти подальше. Но у вас теперь задача стоит другая. Уйдете километров на сто, я смотрю, опыта вам не занимать по оккупированной территории ходить, и там, уничтожив какой-нибудь пост, выдадите информацию свидетелям, что вы отряд Шевченко, мол, обманули немцев и ушли у них из-под носа. Мне нужно, чтобы нацисты сняли наблюдение с леса и вообще убрались из округи. Работать мешают.

– Не слишком просто?

– Заумные планы не всегда идут так, как надо, а это простая уловка, должна сработать. Понял свою задачу?

– Понял, но у нас раненые.

– Раненые-е, – протянул я и задумался, но быстро нашел ответ. – Карта есть… ага, смотри, вот я тебя карандашом метку ставлю. Тут хутор пана Казимира, старика, что постоянно с клюкой ходит. Он мне должен. Скажешь, от Лешего, он укроет раненых и присмотрит за ними. Если его на хуторе нет, то даже не суйтесь, дальше уже самим придется о своих заботиться. Это все, чем я могу вам помочь.

– Не получится, – покачал головой лейтенант. – Мы этот хутор проходили, когда нас немцы гнали, там одни закопченные стены. Похоже, еще в сорок первом спалили.

– Уверен?

– Да. Там четверо наших осталось, отход прикрывали, точно он.

– Беда-а, – протянул я, принимать очевидное решение не хотелось, но пришлось. – Ладно, оставляете раненых в своем лагере, потом за ними придут мои люди и заберут, а чуть позже на Большую землю отправят. Так нормально?

– Так норма. Мы тогда нашу медсестру оставим, хорошо?

– Пригодится, медиков у меня нет.

– Хорошо, я сейчас с командиром пообщаюсь и передам ему ваши слова. Нам уходить надо, поэтому думаю, он примет правильное решение.

– Кстати, а кто он? Из политработников?

– Он-то? Нет, бывший писарь в домоуправлении Харькова.

– Поторопись.

Лейтенант быстро исчез среди деревьев, умчавшись к лагерю, а я продолжил размышлять, правильно ли все сделал. Не ошибся ли часом где? По всем прикидкам, все сделал правильно.

Шевченко принял мое предложение, он действительно куда-то торопился, но куда, информацию я не получил. Причем так торопились, что раненых спокойно оставили на моем попечении, хватило слова Москалева, что я свой. Раненых было восемь, двое ходящих, третий относительно. Девятой оставили молоденькую девушку, которая действительно была дипломированной медсестрой одного из медсанбатов, что отступал, попал в окружение, и она после некоторых приключений попала к партизанам. Миленькая оказалась, курносая, по виду лет двадцать, не больше, но не в моем вкусе.