Рейдовый батальон - Николай Прокудин

— Как так, спуститься с гор? — удивился комбат, разговаривая по связи с начальством из штаба. — А кто будет прикрывать нас сверху? У меня мало людей, мы нагружены оружием! Необходимо два взвода сажать на вершины, господствующие над ущельем. Это человек двадцать. А у «духов» несколько ДШК замаскированы. Попробуй-ка забраться на противоположный склон! В бинокль никого не видно, мятежники не показываются, но то, что они не ушли, ясно как день! Выжидают.

— Не обсуждать приказ! Идите на помощь «зеленым»! — последовал начальственный рык.

— Я не пойду в западню! Какой полк у афганцев? Спецназ госбезопасности?

— Пехотный полк. Хороший. Боевые ребята, — успокоил начальник.

— Вы сами видели этих боевых ребят? Сколько штыков? Пятьдесят? Сто пятьдесят? Двести? Какое-нибудь стадо баранов! Разбегутся при первых же выстрелах! — продолжал протестовать Василий Иванович.

— Отставить разговорчики! Начало движения в девять утра. Осмотрите развалины, что находятся вдоль дороги, на пути следования батальона! — рявкнул штабной офицер и прекратил пререкания, уйдя из эфира.

— Бл…! Сука штабная! Тварь! Запустить бы эту крысу в ту дыру, куда он нас хочет загнать. Просто мечтаю увидеть бегающими под пулями всех этих теоретиков-педиков! Планируют, мудрят, не выходя из кабинетов, а мы потом башку в пекло суем, — громко возмущался комбат.

Чапай закурил сигарету, несколько раз зло сплюнул на камни, продолжая бурчать под нос ругательства. Пальцы рук, держащие окурок, заметно подрагивали. Комбат много нервничал в последнее время. Я тоже не радовался навязанному нам маршруту. Чтобы успокоиться, я вдыхал полной грудью свежий горный воздух, пытаясь расслабиться, и разминал пальцы босых ног. Внутренне, конечно, я содрогался от предстоящего рискованного путешествия, но отгонял дурные мысли и надеялся на счастье и удачу.

Никакой душман не принесет большего вреда, чем свой родной советский болван. Наша армия всегда славится дураками. Но дуболом в мирное время не так опасен. Война — это все-таки война. Не прав тот, кто придумал поговорку: «Чем больше в армии дубов — тем крепче оборона». Эти дубы почему-то поголовно пролезли в руководство. И как они только с небольшим набором извилин (и те натертые фуражкой) умудряются пробиваться на самый верх?

— Хватит расслабляться, политрук! Обувайся! Сейчас проверяемся и в путь. Командиры взводов! Пересчитать солдат, проверить наличие оружия. В голове колонны разведвзвод! — громко скомандовал Иваныч.

Людская масса на вершине закопошилась и пришла в движение. Мой зад и желудок почуяли неприятности…

* * *

У подножья горы теснились три домика, выложенных из серого речного булыжника. Невысокие, узкие террасы одна за другой спускались к речушке. Во время таяния снегов она, может быть, и превращается в реку, но сейчас это тихий журчащий ручеек.

Разведчики пробежались по «избушкам», быстренько осмотрели помещения. Вроде бы все в порядке. Никого нет.

Бойцы залегли за каменными дувалами, переводя дыхание. Подорожник вновь вышел на связь со штабом дивизии.

— Где «зеленые»? Мы заняли окраину населенного пункта. Здесь полнейшая тишина. Ни души! Местных жителей нет, «духов» пока не видно, но и афганского полка тоже.

— Неувязочка получилась, — ответил по связи кто-то из управления дивизии сонным голосом. — Армейское командование что-то переиграло. Афганцы до вас не дошли километров десять. Идите по руслу речки к ним на соединение. Они будут ждать.

— Вот козлы! Десять километров по руслу! Черт знает что! А если зажмут? Ловушка! Западня! — воскликнул Иваныч и распорядился: — Ну, ладно, разглагольствовать некогда. Бегом к реке и как можно быстрее из этого каменного мешка. Разведвзвод, вперед! Затем идут связисты миномет, и вторая рота. В замыкании гранатометчики. Ветишин, не отставай, не задерживайся!

Сережка пребывал в задумчивом состоянии. В принципе, он вполне мог и не оказаться в Панджшере. Перед рейдом лейтенант собирался жениться и должен был ехать в посольство расписываться, бракосочетаться. Но в самый последний момент передумал. Из-за чего — то поругались с невестой, и он сказал, что свадьбы не будет. Мол, иду в рейд, а после рейда посмотрим. Невеста вспылила и разбила в гневе четыре литровые бутылки водки, приготовленные для мероприятия, одна об другую. Разговор их едва не закончился дракой. Ночью батальон отправился на боевые действия, а утром Золотарев из Центра боевого управления вызвал Ветишина обратно в полк. Девушка умоляла его вернуться.

На вопрос Сергея, что ему делать, Подорожник, хитро глядя на Ветишина, сказал:

— Наломал дров, набедокурил, а теперь не знаешь, как поступить? Делай так, как совесть подскажет. Вернешься в Кабул — Бог тебе судья. Может, там твое счастье. Но взвод останется брошен на сержанта Якубова. Гурбон — только набирающийся опыта, молодой сержант. Справится ли? Не наломал бы дров. У меня лишних офицеров, чтобы тебя заменить, нет.

— Наверное, останусь. Не поеду. Вот отвоюем, а потом, может, помиримся. Подумаем еще раз. Что скажешь, Никифор Никифорыч? — спросил Серега, ища поддержки.

— Пошли с нами. В горах будет много свободного времени, там спокойно обмозгуешь. Оставайся, Сережка! — предложил я.

— Решено! Никуда не возвращаюсь! В Панджшер! — махнул рукой Ветишин.

Наверное, это судьба. При десантировании пара пулеметных очередей попали в борт, на котором он летел. Уцелел. Теперь ему выпало выход из этого кошмарного ущелья прикрывать.

Я приветливо помахал Сергею. Он в ответ грустно улыбнулся. Управление торопливо двинулось вслед разведвзводу. Мы спешили покинуть неприветливые, таящие постоянную угрозу места.

Разведчики спустились с террас и по ручью быстрым шагом пересекли кишлак. Теперь наш черед испытать удачу. Едва на краю последней террасы показались связисты и минометчики, как горы «ожили». Со всех сторон ударили автоматы, пулеметы, заработал миномет, и среди камней разорвалось несколько минных фонтанчиков. Взрыв одной из мин бросил нас наземь. Осколки с противнейшим визгом пролетели над моей головой и застучали по камням. В этот раз пронесло. Кусочек металла сбил с головы Подорожника кепку, едва чиркнув по макушке, а большой острый камень рассек лоб. Я прижался затылком и спиной к огромному валуну, а ноги и задница остались без прикрытия. По ним забарабанили камни и земля. Черт! Только бьющих по нам минометов не хватало!

Все быстро спрыгнули с террасы и прильнули к выложенной из камней шершавой стене. Пока что было не понятно, откуда конкретно стреляют. Казалось, огонь велся отовсюду. Мы, действительно, оказались в огненном мешке. Четыре вросших в землю домика с противоположной стороны были переоборудованы в блиндажи и доты. Узенькие, подслеповатые окошки-бойницы изрыгали из своих недр огневой шквал. Откуда-то с гребня горы, из кустарника, включились в бой крупнокалиберные пулеметы. Издали плевался минами миномет. Цепочка из нашей пехоты, вжимаясь в грязь, поползла от стены в ручей к массивным валунам. Я оглянулся назад и понял, что обратной дороги нет. Из тех домов, что проверили разведчики, тоже стреляли автоматчики и гранатометчики. Повылезали из норок и тайников, гады! Ловушка захлопнулась…