Шакалы пустыни - Юрий Павлович Валин
Шрифт:
Интервал:
— Откуда мне знать? — заблеял Вейль. — Так получилось. Стечение обстоятельств. И вообще это Катарина ввязалась и без всякого разрешения.
Столь откровенный и демонстративный «перевод стрелок» слегка остудил даже распаленную профессоршу. Де Монтозан прожгла негодующим взглядом молчащую архе-зэка:
— От нее-то можно было ожидать — каннибализм и криминальные наклонности в крови. Но вы, Вейль, вы?!
— А как я мог ее удержать? Я старался, — шеф зевнул. — Слушайте, мы ночь не спали, и…
— Мы тоже не спали! — немедленно возмутился «Латино», по случаю военного времени не забывший поддеть под короткий сюртук бронежилет. — Профессор глаз не сомкнула. Всю ночь провела на палубе с офицерами, требовала немедленно высадиться, спешить вам на помощь.
Последнее замечание несколько смутило профессора — от де Монтозан ощутимо попахивало коньяком.
— Прекратим этот никчемный разговор. Но я категорически приказываю — больше никаких сафари! Ни намека! Катарина, вы меня слышали? — грозно вскинула кустистые брови научная руководительница.
— Еще бы, — у Катрин не имелось ни малейшего желания возражать — болела спина, да и вообще наутро ночные события действительно предстали в ином свете.
— Хорошо, — профессор принялась плотоядно озираться: — Вы знаете, где мы находимся?
Археологи находились в ротном опорном пункте. Правда, вояки 21-й легкопехотной уже покинули развалины, оставив после себя военный мусор и иные отходы боевой жизнедеятельности. Армия продолжила свой героический марш, вблизи места ночного боя задерживался потрепанный обоз под охраной драгун — с соседнего холма доносились деловитые крики и бравый рев готовых к маршу ослов. На реке снимали с мели «Шеп», за процессом надзирала Анис и сторожевая дахабья, вооруженная шестифунтовкой.
— В дерьме мы находимся, — сообщил до сих пор помалкивавший «Клоун»-аудитор, с ухмылкой озирая углы развалин.
— Заткнитесь, Мариэт! — немедленно взорвалась профессор. — Это остатки храма XVIII династии. Да-да, скорее всего именно четырнадцатый век до нашей эры. Первая половина! Вот здесь был гипостильный зал, там, где сейчас ослы и кавалеристы — храмовые службы. Что касается грязи, да, археологией в белых перчатках не занимаются! Время и тупая солдатня безжалостны. Но я говорю об ином. Раз мы уже здесь и в нашем распоряжении еще есть несколько часов, не имеет ли смысл, наконец, опробовать на этом полноценном полевом полигоне мой метод типологической таксо-синхронизации[3]?
— Боже, прямо сейчас?! Здесь?! — с придыханием воскликнул верный профессорский ассистент. — Но мы не готовы! Господи, это же эпохальный археологический эксперимент!
— Побольше уверенности, мой мальчик, — профессор похлопала юношу по узкому бронированному плечу. — Пора, коллеги. Все необходимое у меня с собой.
Расстегивая футляры с компактной аппаратурой, де Монтозан объясняла многочисленные преимущества своего мобильного и революционного метода. Поскольку в процессе фигурировал ноутбук и электронные детекторы, Катрин сильно надеялась, что уже на начальном этапе подготовки эксперимента у прорывной и азартной ученой ничего не выйдет и можно будет идти отдыхать. Но компьютер (падла этакая!) благополучно включился.
— Детекторы готовы! — доложил «Латино», шустро расставивший по уцелевшей части помещения храма нечто похожее на датчики движения, размером с теннисный мяч, приподнятый на паучьих ножках-стойках.
— Прекрасно! Включаю! — оповестила профессор, опуская на лоб защитные очки.
Очки и вообще сгустившаяся атмосфера Катрин окончательно разонравились. Было солнечное жаркое утро, вокруг громоздились прогревшиеся камни «XVIII династии» — ничего схожего с ледяными индейскими холмами. Но…
Внутренняя площадка не столь уж обширных руин храма представляла неправильный прямоугольник. Неправильным из-за того, что давно рухнувший свод и колонны образовывали порядочный завал — ночью с него палили стрелки легкопехотной и камни еще слегка пованивали порохом. С противоположной стороны перекрытия свода частично уцелели, образуя некоторую тень, бывшую бы вполне прохладной-манящей, если бы под ней так не нагадили. С остальных сторон периметр ограничивали завалы, среди них кое-где еще угадывались устоявшие блоки кладки, но в целом стены превратились в хаотичный бруствер, за которым не особо удобно укрываться, но на котором удобно ноги ломать. По останкам ступеней и уменьшающемуся завалу угадывался былой вход в храм: там было поровнее, можно без проблем выйти и полюбоваться панорамой реки. Что Катрин и захотелось немедленно сделать. В конце концов, недоучкам-археологам не дано постичь всей прелести процесса сложнейшей таксо-синхронизации. Когда Катрин училась, о таких изысках в университетских кругах даже слухов не ходило, экспериментировать пытались попроще, да и то чуть не передохли всем курсом.
Отставная студентка обнаружила, что ненавязчиво отступает к выходу из многообещающей руины. После бурной ночи Катрин так и осталась в боевых багряно-вишневых шальварах, но поскольку у научного руководства и так нашлась уйма поводов повопить на обще-критические темы, на форме одежды уже не заострялись. Двигаться в высохших шальварах было куда как удобнее, но выйти «глянуть на реку» мешал доктор «Крест». Коновал расселся в проходе выхода и заинтересованно наблюдал за исследовательским процессом. Мелькнула соблазнительная мысль пнуть подлого врачевателя сапогом (и неоднократно), но момент торжества новаторского научного метода — это вам не шутки, фанатичная де Монтозан даже пустяковый скандальчик в такой момент не забудет, не простит. Пришлось присесть на камень — Катрин выбрала обломок стены повыше.
— А где Дикси?! — спохватилась профессор, оканчивая юстировку аппаратуры. — Собачьи обонятельные рецепторы входят в дополнительный комплекс рекомендуемых мной естественных анализаторов, и я требую…
— Собачка только что была тут, — обеспокоился ассистент.
— Я поищу нашу красавицу, — охотно поднялась Катрин, но дурацкая крысо-собака сама появилась у входа. Опасливо выпучила глазенки, кротко скульнула — вид откровенно вороватый, не иначе местного зачумленного хомяка изловила и схарчила.
— Иди ко мне, моя прелесть! — засюсюкала де Монтозан, мало-элегантно задирая свободную юбку и нашаривая в кармане бриджей собачью конфетку-витаминку.
Дикси выразила вялый энтузиазм — конфета ее не очень прельщала, но нарываться на гнев научного руководителя наученная горьким опытом крысо-собака тоже не жаждала. Вообще-то речное путешествие благотворно и оздоравливающе повлияло на несчастливое животное: шныряла Дикси гораздо бодрее, сопли у нее не текли, острая харька отныне выглядела не только грызунье-отталкивающей, но и приобрела определенное выражение хищноватой крысиной сообразительности. Тощий экстерьер уже сложно было назвать изнеженно-изнеможенным — появились некие жилы и намеки на сушеную, но мускулатуру. То ли египетский воздух пошел твари на пользу, то ли безнадзорность, неупорядоченное питание и регулярное выгрызание арбузных корок повлияло. «Милым животным» назвать Дикси нельзя было при
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!