Ложная память - Дин Кунц

Она была готова к недоверию, и оно проявилось в косых взглядах и открыто высказанных сомнениях, хотя, как ей казалось, даже сейчас, по горячим следам происшедшего, можно было заметить в случившемся немало, странностей, которые должны были подкрепить ее утверждения и придать им по крайней мере некоторую степень достоверности.

Рой Клостерман услышал одно из первых сообщений о трагедии по радио и сразу же приехал на место происшествия из своего офиса, который находился на расстоянии всего нескольких миль. Она узнала, что он разговаривал в коридоре с полицейскими после того, как одного из допрашивавших ее детективов вызвали из кабинета, а по возвращении тот оказался настолько ошарашен, что не удержался и сказал, что Клостерман полностью подтверждает ее показания.

А потом возник вопрос с так и не выстрелившей «береттой», зажатой в мертвой руке Аримана. Быстрая компьютерная проверка регистрации пистолетика не выдала ни одного сообщения о том, чтобы его когда-либо покупал покойный психиатр или кто-то вообще. Кроме того, Ариман никогда не получал в графстве Оранж лицензии на владение оружием. Эти открытия нанесли некоторый ущерб его облику честного, законопослушного гражданина.

Возможно, полицейские окончательно поверили в то, что имеют дело с беспрецедентным, не имеющим никаких аналогий во всей криминальной летописи Южной Калифорнии, случаем, когда обнаружили в наплечной кобуре доктора мешок с фекалиями. Вероятно, сам Шерлок Холмс испытал бы немалые затруднения в изобретении логического обоснования происхождения этой потрясающей находки. Сразу же возникли предположения о психической неуравновешенности убитого; синий мешок упаковали, опечатали и отправили в лабораторию, а потрясенные полицейские принялись спорить по поводу пола и расы того человека, существа или мистического явления, которое произвело этот образец.

Марти опасалась, что не сможет вести машину, но, сев за руль, выяснила, что эти страхи были напрасными, и безо всяких осложнений доехала до больницы. Она не стала мыть руки, пока не нашла Дасти в комнате ожидания рядом с операционной и не узнала, что Скит перенес операцию, продолжавшуюся три часа, что он находится в критическом состоянии, но пока жив.

Даже после этого, в женской уборной, Марти в полупаническом состоянии чуть не бросила смывать кровь с рук. Она боялась, что таким образом лишит себя таинственной связи со Скитом, не сможет дольше поддерживать его душу силами своей души. Она сама удивилась этой суеверной истерике. Однако, пережив столкновение с дьяволом, она, возможно, имела основания быть суеверной. И все же, напомнив себе о том, что дьявол мертв, она тщательно и неторопливо вымыла руки.

Вскоре после одиннадцати ночи, спустя более чем семь часов после того, как Скита доставили в больницу, он пришел в сознание. Малыш был в здравом уме, хотя и очень слаб. Им разрешили на две-три минуты зайти к больному. Этого времени хватило, чтобы сказать то, что было необходимо, те самые простые слова, которые все, кто приходит в послеоперационную палату, говорят лежащим там своим родным, те самые простые слова, которые значат больше, чем советы всех докторов, чем все остальные слова на свете: мы любим тебя.

Они провели эту ночь у матери Марти, которая кормила их хлебом собственной выпечки и овощным супом, сваренным собственными руками, а к тому времени, когда они в субботу утром вернулись в больницу, состояние Скита называли уже не критическим, а просто тяжелым.

Насколько большое место этой истории предстояло занять среди национальных новостей, можно было заключить хотя бы из того, что две бригады телевизионщиков и три газетных репортера провели ночь под открытым небом около больницы, ожидая прибытия Марти и Дасти.

* * *

Вооружившись ордером на обыск, полиция потратила три дня на доскональное обследование просторного жилища Марка Аримана. Сначала в нем не удалось найти ничего странного, кроме принадлежавшей психиатру огромной коллекции игрушек, и в разгар первого дня обыска его участникам казалось, что он, скорее всего, закончится бесславным провалом.

Особняк был оснащен сложной автоматизированной системой управления. И довольно скоро полицейские компьютерщики взломали защитные коды, которые должны были гарантировать Ариману, что никто, кроме него, не сможет получить полного доступа ко всем возможностям системы. Вскоре обнаружилось, что в доме имеется шесть потайных сейфов различных размеров.

В первом из них, скрытом за сикоморовой панелью кабинета, не обнаружилось ничего, кроме финансовых документов.

Второй, в гостиной хозяина, был значительно больше и содержал в себе пять пистолетов и два автомата «узи». Ни один из них не был зарегистрирован на имя Марка Аримана и не был никак связан ни с одним из имевших лицензии торговцев оружием.

Третий сейф представлял собой небольшой ящик, хитро скрытый за камином в спальне владельца дома. Там полиция обнаружила еще один пистолет, десятизарядный «Таурус РТ-111 миллениум» с пустой обоймой, из которого, судя по всему, сравнительно недавно стреляли.

Но гораздо больший интерес у криминалистов и зрителей новостей вызвала вторая находка из этого же сейфа: герметически запечатанный стеклянный сосуд, внутри которого плавали в растворе химического фиксатива два человеческих глаза. На крышке был наклеен ярлычок с аккуратной надписью от руки печатными буквами. Это было подобие хокку:

Глаза отца, колба моя.

Голливудский король слез.

Я предпочитаю смех.

Волнение в средствах массовой информации превратилось в шторм.

Дасти и Марти больше не могли оставаться в доме Сабрины, который уже в течение нескольких дней подвергался непрерывной осаде корреспондентов.

На третий день была обнаружена коллекция видеозаписей, находившаяся в хранилище, не отмеченном в карте сейфов домашней автоматизированной системы. О нем удалось узнать благодаря подрядчику, который явился в полицию, чтобы сообщить, что он проводил дополнительные работы в здании уже после того, как оно было приобретено доктором Ариманом. Кассеты оказались любимыми сувенирами доктора, воспоминаниями о его наиболее опасных играх; среди них оказалась и душераздирающая видеозапись Сьюзен и ее мучителя, снятая камерой, спрятанной под плющом рядом с бронзовой вазой в ее спальне.

Шторм в средствах информации сменился яростным ураганом.

Дела малярной фирмы вел Нед Мазервелл, а Марти и Дасти жили то у одних, то у других друзей, держась вне поля зрения людей с микрофонами и телекамерами.

Единственным происшествием, потеснившим экстравагантного Аримана с первого места среди общенациональных новостей, было безумное нападение на президента Соединенных Штатов во время приема в Бель-Эйр и последовавшая гибель злоумышленника — суперзвезды киноэкрана — от рук разгневанных агентов секретной службы, которым не досталось занятия в операции по спасению и сохранению президентского носа. Но уже менее чем через двадцать четыре часа после этого экзотического скандала стало известно, что суперзвезда был знаком с Марком Ариманом и, более того, совсем недавно проходил курс лечения от наркотической зависимости в клинике, принадлежавшей главным образом Ариману.