Антология №1. Безумные сказки Андрея Ангелова - Андрей Ангелов

Меня! – сделал приятное венскому стулу прапорщик. Вскочив, он протянул страждущую руку. – Это меня! Дайте! Дайте, пожалуйста!

Лейтенант Гоголев – томясь — передал прапорщику Андрюшкину свой сотовый: из рук в руки. А сам достал 700-граммовую алюминиевую флягу «Пунша», сделал большой глоток.

— Братэлло! – лучезарно закричал в трубку армеец. – У меня всё шикарно, не считая ерунды… позавчера понизили на три звания! И вчера ещё на два звания!

Лейтенант Гоголев сделал глоток побольше.

— Представляешь, в моей роте сбежали двое бойцов, – разговаривал с братом Аристофан. — И эти вояки, мать их так, порешили долбанную кучу народа!

Лейтенант Гоголев третьим глотком опорожнил флягу.

— Да, брателло, инкассацию Михал Михалыча грохнули мои бойцы! – залихватски орал в трубу армеец. – Это стопроцентная инфа!.. Фамилии бойцов Клюев и Баев, и они…

Лейтенант Гоголев ощутил, что фляга пуста и вознамерился посостязаться с алюминием крепостью зубов. Прапорщик болтал с мафиозным братом ещё семь минут.

* * *

Спустя восемь минут прапорщик Андрюшкин – томясь — вернул лейтенанту Гоголеву его сотовый: из рук в руки.

— Братэлло звонил! Родной и близнец! – поделился восторгом Аристофан. — Сегодня вечером идём с ним в ресторан! Я ни разу не был в ресторане, представляете…

— Какого хрена он звонил на мою трубу!? – Гоголев чувствовал, что опьянение разбудило в нём физическое желание. Какое именно – бывший комполка боялся и подумать, так как уже не владел самообладанием. Точней, самообладание не владело им.

— Ну, знаете ли, товарищ подполковник…

— Не знаю, Аристофан! Не знаю… — Николай Николаевич постарался взять себя в руки. Но руки уже не слушались.

— Знаете! У меня нет мобилы, поскольку я нищий, — без смущения сказал прапорщик. — Вот я и дал ваш номер. Вдруг братэлло позвонит с важной просьбой, а вы позовёте меня. Это и случилось!..

Гоголев проблевался и ему стало легче. Настолько, что он смог произнести:

— Скажи повару, чтоб клал в суп лавровый суп. – Он упал на заблеванный пол и пополз из каптерки. У порога его догнал ликующий ответ прапорщика:

— Будет исполнено, товарищ подполковник!

18. О логике мафии

В кабинете по-прежнему находились двое. Михал Михалыч сосредоточенно сказал:

— Бомж признался, что рисунок Клюев понёс в храм, что рядом с Помойкой.

— Насущная задача ясна, — отозвался Нафаня. – Смотаться в церковь и забрать доску. Если святой отец будет мешать – грохнуть его! Разрешите только один вопрос?

Шеф молча кивнул. Взял из хьюмидора очередную сигару, понюхал и закурил.

— Что делать с трупами Жоры, Тимы и Люсьена? И надо ли искать мусоровозчика, и отбирать у него армейский автомат?

—  Это два вопроса, а не один! – сообразил Михал Михалыч.

— Первый вопрос логически вытекает из второго! – не смутился Нафаня.

По темени босса пробежали две мысли:

— Трупы братвы пусть лежат там, где лежат. А армейским автоматом пусть владеет его новый владелец.

19. Явление Орхидеи-люба

Петровский парк города Москвы богат синими скамеечками и странными диалогами. Двое бомжей чапали между газонов, по извилистой бетонной дорожке. Некий худощавый очкарик встал со скамейки и преградил им дорогу. Убогий мужского пола отошёл в кустики, и очкарик остался наедине с женщиной.

— Я вижу, что ты любишь орхидеи, — без прелюдий заметил он.

— И чё дальше? – спросила конкретная Тома.

— Приходи к нам с Олесией. У нас ты всегда будешь накормлена и в тепле.

— А вы с Олесией  — это кто? – недоверчиво перекрестилась Тома.

— Я – Орхидеи-люб! А Олесия  — моя жена! – вдохновенно пропел очкарик. — И я вижу, что ты наш человек!

— Пойдём, певун, — без раздумий согласилась Тома. – Только погодим моего дружка, он отбежал на предмет посцать.

20. Вита и её папа

После церкви Клюев прямиком отправился к Вите. Всучил Ей букет полевых ромашек, а Она, поколебавшись, впустила парня в квартиру и проводила Его в гостиную.

— Я живу с папой! – строго констатировала пассия.

Парочка чинно опустилась на сиреневый диван.

— Я тебя сейчас глубоко возьму, Вита. А потом познакомлюсь с твоим папой. И мы будем вкусно обедать, — в глазах Клюева возник секс. Он лёг на сиреневый диван, и вознамерился лечь Виту. Однако девушка дала любовнику пощёчину:

— Ты обещал прийти вчера! Я и папа очень беспокоились! Вдруг ты мне изменил!

— У тебя необыкновенно заботливый папа, — несколько удивился Клюев.

— Я — его единственная дочь. А от тебя воняет мусором! Ты ночевал на помойке?

— Да, на Главной Столичной Помойке.

— Зачем? И с кем?

— Я спасал от Мафии старинную икону. Мне был Знак.

Вита подобрела и немного подумала:

— Ты спас икону?

Солдатик ответил ностальгическим кивком.

Ромашки с любопытством наблюдали за парочкой из столовой вазы.

— Папа будет скоро! – строго поднялась Вита с сиреневого дивана. – Сейчас пообедаем, за столом всё и обговорим.

Спустя 30 минут.

Возле сиреневого дивана появился обеденный стол под парадной скатертью в кружевных розочках. Посреди стола находился обед: бутылка «Пунша», миска овощного салатика и тазик с котлетами; также пустые приборы — три тарелки и три ножа. Бокалов тоже три. На диване грел задницу мелкий самец, лет тридцати на вид.

Вита раскладывала вилки. В какой-то момент она строго улыбнулась:

— Наш мальчик помылся!

Чистый Клюев возник на пороге гостиной и стал растерянно переминаться. Самец вскочил с дивана, подбежал к Клюеву, насильно ему пожал руку, а затем насильно потряс:

— Привет, чувак! Наконец-то пожаловал. Между нами разговоры только о тебе!

— Здравствуй... Тебя как зовут?.. – Клюев сделал попытку улыбнуться.

— Молоток, чувак! Сразу на «ты» — это круто и здорово! А то дочурка приводила разных лохов – выкающих, сюсюкающих. Я – папа!

— Фиу! Ты похож на старшего брата, — честно изумился дезертир.

Отец закончил рукотрясение и шлёпнул Клюеву по загривку. Вита удовлетворённо кивнула.

— Секрет моей молодости в каждодневном сексе, чувачок! – похабно проржался папа. —  Падай на стул. Чпокнетесь с дочкой сразу после обеда – так я решил.

Клюев сделал вид, что моложавый тятька не сумасшедший чудак и загрузил себя на стул. Когда не знаешь, как себя вести, — то