Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы - Глен Кук

– Что ж, мой старый друг, мы снова встретились. Не слишком ли я скрытен? Или меня растерзали бы на части, если бы узнали? Молчишь? Нет. Пожалуй, нет. Ты не тот, кем был раньше. Прости. Но мне еще слишком многое нужно сделать, и, похоже, с каждым разом задач становится все больше. А чем больше дел – тем сложнее их контролировать. И сегодня у меня еще меньше времени, чтобы все спланировать и как следует подготовиться. Мне приходится поддерживать несколько одновременных процессов, предвидеть последующие шаги еще до того, как завершились нынешние. Эпоха Шинсана все еще движется к кульминации, и мне уже приходится вводить в игру Эхелеб. Когда-то в нашем распоряжении были столетия. Между эпопеями Ильказара и Эль-Мюрида прошло почти четыре века. Эпопея рождения Шинсана длилась два поколения. Крестовые походы Навами продолжались пятьсот лет. Помнишь Торгинол и Дворец Любви? Настоящий шедевр… Друг мой, я устал. Постарел и устал. Можно сказать, выгорел. Мой приговор наверняка уже близится к концу. Когда все завершится, если ничего больше не останется, – они должны меня освободить. – Он наклонился к уху Старца и прошептал: – На этот раз это будет полный, гибельный финал. Никаких идей больше нет. И на этой измученной сцене больше не разыграть никаких эпопей. Друг мой, я хочу вернуться домой.

Старец сидел словно статуя, пытаясь выловить горстку воспоминаний, брошенную в затянутый тиной пруд его разума. Он слишком многое забыл – даже свое имя и происхождение.

Горбун взял его за руку:

– Побудь какое-то время со мной. Помоги мне не остаться одному.

Одиночество было проклятием, наложенным на него много веков назад. Когда-то, в туманном забытом прошлом, он согрешил, и наказанием за грех стали бесчисленные столетия в телесном воплощении, в течение которых он вынужден был развлекать своими интригами их, надеясь, что однажды они его простят… Впрочем, как он сам сказал, – все стало чересчур сложно, чтобы поддаваться контролю.

Генерал Гильдии вышел из портала в свои покои – и оказался в гуще невероятного сражения. Он даже не успел понять, что произошло. Его ждали два пожилых господина с железным сердцем, для которых Гильдия значила больше, чем сама жизнь.

– Хоквинд! Лаудер! Что…

Они не сказали ни слова – приговор уже был произнесен. Несмотря на свой возраст, владеть мечом оба умели.

Добровольцы шли сплошным потоком. Повсюду виднелись огни костров.

– Такое впечатление, будто они из-под земли вырастают, – заметил Рагнарсон.

– Трудно поверить, – кивнул Хаакен, стоявший рядом с ним на стене. – Сколько их… А работать кто будет?

– Именно. Некоторым придется вернуться домой. Ты уже выбрал тех, кто останется?

Хаакен, Рескирд и остальные его соратники быстро обнаружили, что на них свалилась тройная работа. Кавелин, готовясь к войне, уже не мог двигаться дальше по инерции. Рагнарсон вынужден был тратить всю свою энергию на исполнение обязанностей регента. Следовало в достаточной степени запугать Тинг, чтобы тот согласился с его начинанием, и подготовить заместителей на время его отсутствия. Последнюю задачу поручили Гьердруму, в основном потому, что его отец Эанред Тарлсон был национальным героем, которому доверяли все сословия. Сам Гьердрум считал, что для него нет ничего хуже, чем остаться дома, – разве что обвинение в измене.

Хаакен, Рескирд и остальные командующие выделили в сумме шесть тысяч человек, которые должны были стать экспедиционными силами Рагнарсона. На базе регулярной армии сформировали корпус из лучших солдат резерва и самых многообещающих добровольцев. Подобные же силы оставались в распоряжении Гьердрума.

По сути, это были пехотные войска. Нордмены, из которых происходило большинство обученных рыцарей, не проявляли особого энтузиазма. Рагнарсон намеревался взять с собой лишь двести пятьдесят человек тяжелой кавалерии, включая королевскую конницу. Получивший подкрепление Ааринг мог выставить тысячу человек, лишь половина из которых были настоящими солдатами-конниками. Большинство их составляла легкая конница, стрелки, посыльные и так далее.

Пехота состояла из воргребергцев, легковооруженных солдат из Срединных земель, лучников-южан и по одному батальону из Дамхорста, Брейденбаха и Седльмайра, а также отборных лучников и вспомогательных подразделений из числа марена-димура.

Рагнарсон готов был трудиться, не жалея сил и времени, пока не доведет до ума все свои войска. Лишь постоянное недовольство Хаакена вынудило его наконец выступить в поход. Он понимал то, чего не понимали многие современники: обучение и дисциплина – ключ к победе. Именно потому небольшие армии могли задать жару армиям куда более крупным, и именно потому Шинсан внушал такой страх – его войско было самым дисциплинированным из всех когда-либо существовавших.

План Рагнарсона основывался на хитрости и факторе неожиданности, а также на помощи со стороны чародеев.

– Что-то я волнуюсь, – сказал он брату. – Мы к этому не готовы.

– Мы никогда не будем готовы, – возразил Хаакен.

– Знаю, знаю. Оттого-то мне и больно. Ладно. Пусть выступают. Я возвращаюсь во дворец.

Вскоре он уже стоял с Гьердрумом в опустевшем зале Военного совета, где висели на стенах все карты Востока, какие только удалось найти. Писцы под руководством Пратаксиса копировали их для использования в поле. Планируемый путь марша отмечали на главной карте красной линией.

Браги не оставляла тревога. Удастся ли ему сделать так, чтобы их не обнаружили? Сумеет ли он прокормить людей на диких восточных равнинах? Что насчет воды? Можно ли верить, что карты показывают настоящие ручьи и источники?

«Хватит, – подумал он. – Будь что будет». Пути назад уже нет, впрочем, даже если им не повезет, Шинсан они все равно застигнут врасплох. Его отвага могла на какое-то время отвлечь Империю Ужаса, дав Западу время принять к сведению предупреждения Вартлоккура. Кавелину во второй раз предстояло стать бастионом, и Браги это не нравилось.

Появился Вартлоккур – бледное подобие того чародея, каким он был неделю назад.

– Пока ничего? – спросил Браги.

– Абсолютно. Даже Нерожденный слабеет.

По причинам, которые не мог понять ни один чародей, шесть дней назад перестала действовать Сила. Лишь Нерожденному удалось сохранить некоторую жизнеспособность, да и то потому, что он черпал ее из Зимней Бури, частично питавшейся из других источников энергии. Ослабевший Радеахар не знал отдыха – после исчезновения Силы на границы Кавелина обрушилась лавина врагов. В таком же положении оказался и помощник Визигодреда, патрулировавший на гигантской птице пограничные территории. Радеахар должен был остаться с Гьердрумом, чтобы самим своим присутствием удерживать в узде нордменов.