Грани лучшего мира - Антон Юрьевич Ханыгин

самого ее рождения, а теперь она стала почти глуха к бестелесным голосам и не видела написанные ими картины прошлого и будущего. Правильно ли кричать на них, отдавать им приказы, диктовать свою волю, не понимая их слов? Коваленуапа не могла найти ответы, а тех, кто мог бы подсказать ей верное решение, сейчас не было рядом. Она одинока, по-настоящему одинока.

Дикарка не находила для себя никакого смысла и в человеческих речах, разливающихся по огромному залу. Местные дома строились из камня и мертвого дерева, а люди были пусты, потому что целыми поколениями размазывали свои души по внутренним стенкам телесных оболочек. Неудивительно, что духам не докричаться до Коваленуапы в столь жутком и холодном месте, где даже от огромных пространств помещений нет никакого толку, ведь их целиком заполняла пустота. Здесь все необычно и незнакомо, странно и неправильно. Ее окружали властные люди, среди которых она чувствовала человека, прожившего не одну жизнь и в то же время окутанного смертями. В иных же переплетались отчаяние, страх и решимость, любовь, ненависть, жажда жить и стремление умереть. И все считали свои чувства, желания и положение нормальными, словно так и должно быть. Родившаяся и выросшая в джунглях девушка даже представить не могла, что цивилизованный мир, о котором ей рассказывал Демид, окажется настолько диким местом…

Но бывший первый помощник капитана "Отважной куртизанки" и сам с трудом узнавал Алокрию. Хотя Павий и раньше был не самого высокого мнения об алокрийцах, он ужаснулся, узнав, что они сделали со своей страной. Мирей, высоко оценив заслуги Демида, рассказал ему всю правду о гражданской войне и тут же заручился поддержкой фасилийца в предстоящем противостоянии с Шеклозом, чуть ли не силком втащив его в новый состав Комитета. В принципе, никто не возражал против присутствия "алокрийского героя", хотя это было лишено всякого смысла. Да и самому Демиду казалась слишком уж сомнительной подобная высокая честь. Он ведь рассчитывал на простое денежное вознаграждение в размере жалования за три месяца, которое планировал пропить за два-три дня в компании своих лучших незнакомых друзей и продажных женщин, торжественно осушив кубок с отравленным вином в конце праздника лицемерия и скорби. Но как-то не сложилось.

Без Кристофа вообще ничего не получалось, непонятно даже куда и как двигаться дальше. Даже успешно доставленная в Новый Крусток дикарка из племени Наджуза — это заслуга капитана. Демид уже забыл то время, когда друга не было рядом. Казалось, он всю жизнь следовал за ним, слушал его, помогал ему. Они вместе шли за мечтой Кристофа и обоих это вполне устраивало. А теперь его тело гнило где-то в джунглях безымянного острова, а герой Алокрии Демид Павий стал членом нового Комитета, хотя не имел ни должности, ни мыслей, ни способностей. Ведь от жизни хотелось самую малость — радоваться счастью друга-капитана, влюбленного в море, тискать красавиц, заверяющих в своей любви и украдкой поглядывающих на туго набитый кошель, и до беспамятства пить отвратительную кислятину, которую в Еве почему-то называют вином. А приходится быть героем и не делать вообще ничего.

Впрочем, иногда попытки исправить все к лучшему превращают людей в злодеев, как это случилось с Шеклозом. Для большинства членов Комитета он стал чистым злом, источником всех несчастий, обрушившихся на Алокрию. С ним приходилось мириться лишь по одной причине — в его руках был ключ к спасению страны. Любые противоречивые чувства, возникающие в подобной ситуации, рано или поздно были обречены обратиться в лютую ненависть, потому что иных виноватых вроде как и не имелось. Кажется, самого Шеклоза вполне устраивала роль коварного злодея, заключившего временный договор с доблестными героями, — людям проще справляться с растущим напряжением и гнетущей средой, когда им есть на ком срывать свою злость. Но Аменир считал, что это несправедливо.

"Этикоэл был прав, — подумал юный реамант, не зная, восхищаться ли своим учителем или проклинать за то, что тот показал ему, как следует смотреть на мир. — Добро и зло — искусственные крайности, существующие лишь в сознании людей, неспособных осознать последствия всего происходящего. Впрочем, до конца времен это так и останется неизвестностью… Так или иначе, несправедливо считать мастера Шеклоза злодеем. Умом я понимаю, что его жестокие методы ведут Алокрию в лучшее будущее, но не могу их принять. Есть иной путь, я почти нашел его…"

Аменир взглянул на свои руки, покрытые ожогами, ссадинами и синяками, оставшимися после очередного посещения ирреального. Все-таки он еще слишком слаб. Но когда-нибудь перед ним падет последняя пелена тайн всего сущего, и мечта многих поколений великих реамантов осуществится — наступит эра лучшего мира, в котором не будет места злобе, зависти, боли и печали. Если это можно представить, то можно воплотить в жизнь!

"Было бы все так просто — мир бы давно уже превратился в настоящий рай, — осадил себя Аменир. — Но если бы это было действительно невозможно, то мастер Этикоэл так бы и сказал. И он точно знает способ, возможно самый верный из всех. Но не раскроет его мне, я еще не готов. И вряд ли успею стать достойным в глазах учителя, прежде чем он…"

Сегодня утром его разбудил надрывный кашель старого реаманта за стеной. Приступы с каждым днем становились все чаще и длительнее, но такого еще не было. Кар был сильно занят в последнее время заседаниями Комитета, исследованием энергии купола и разработкой теории и методов борьбы с ней, если план Шеклоза провалится, поэтому практически не навещал Этикоэла. Однажды, возвращаясь в свою комнату, юноша увидел в коридоре слугу, выходящего из покоев Тона со смененным постельным бельем — покрытая темной кровью наволочка и простыня, на которой остались розово-желтые следы пролежней. Зайти к учителю Аменир почему-то так и не решился, допоздна просидев над своими невероятными замыслами под аккомпанемент истошного кашля за стеной…

— Наше положение хуже, чем я рассчитывал, — Шеклоз подвел итог речи, которую никто не слышал из-за шума собственных размышлений. — Для нас крайне важно добраться до купола как можно быстрее, что сподручнее делать небольшим отрядом с легким снаряжением, но в таком случае мы рискуем потерпеть поражение, если наткнемся на противника.

— А чем занимаются агенты хваленой Тайной канцелярии? — поинтересовался Мирей, сверля Мима взглядом. — Ты говорил, что они разведают безопасный маршрут.

— Во-первых, от моих людей приходит не так уж и много вестей в последнее время. Скорее всего, почти все они уже мертвы. А во-вторых, порождения ирреальных ветров непредсказуемы, уважаемый комит колоний, — возразил шпион. — Они хаотично бродят вокруг купола, столкновение с ними практически