Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен

летом 1386 года и в английском флоте в следующем году. Время от времени его письма, пытавшиеся поднять смуту в Генте, перехватывались агентами герцога Бургундского. Старый союзник Питера Франс Аккерман, долгие годы бывший главной опорой английского союза в Генте, остался в городе, но ему следовало бы последовать примеру своего коллеги. В июле 1386 года он был убит родственником одного из своих старых соперников[798].

* * *

В кастильском городе Вальядолид другой монарх столкнулся с проблемами высоких налогов, военных неудач и недовольства населения. Кортесы Кастилии собрались примерно в середине ноября 1385 года в церкви Санта-Мария-ла-Майор, которая в то время была кафедральным собором. Хуан I предстал перед своими подданными в черных траурных одеждах. Он произнес замечательную речь, в которой оплакивал беды кастильцев и свою собственную неспособность управлять ими так, как следовало бы. Он потерял многих из своих лучших солдат и принес бесчестье и разорение своему королевству, "боль и стыд от которых мы чувствуем в своем сердце". Он назначил покаянные процессии в кастильских городах и заявил, что со своей стороны будет носить траурные одежды до тех пор, пока Бог не даст ему знак прощения, даровав победу над врагами. Кортесы одобрили некоторые радикальные реформы и заставили короля передать многие свои прерогативы Совету из двенадцати человек, созданному из представителей трех сословий Кастилии, якобы для того, чтобы король мог сосредоточить свою неуемную энергию на ведении войны. Кортесы ввели жесткую систему воинской повинности, согласно которой каждый мужчина подлежал призыву на военную службу с двадцатилетнего до шестидесятилетнего возраста, и предусматривали регулярные инспекции для обеспечения надлежащей подготовки, вооружения и экипировки.

Самым спорным вопросом оказалось налогообложение. Хуан I уже знал, что его португальский соперник отправил послов в Англию, чтобы настаивать на совместном вторжении в Кастилию. Он признавал, что тяжелые налоги, которые он взимал до сих пор, были глубоко непопулярны и наносили экономический ущерб стране. Но он не видел никаких перспектив для облегчения положения, пока продолжается война. Более того, в условиях нынешнего кризиса их необходимо было увеличить. Кортесы согласились повысить ставку алькабалы (или налога с продаж) до 20%, что было вдвое больше существующего уровня, и разрешить принудительный заем в размере до десяти миллионов мараведи (около 44.000 фунтов стерлингов). Но, как и во Франции, налог с продаж был глубоко непопулярен у населения. Этот налог вызвал такие волнения в городах Кастилии, что Кортесы отказались от своего решения почти сразу после его принятия. Вместо более высоких косвенных налогов они предложили ввести налог на движимое имущество, что было менее обременительно для бедных, но оказалось невыполнимым с административной точки зрения. В течение двух месяцев король был вынужден вернуться к первоначальному варианту, но даже при несколько сниженной ставке в 16,6% новый налог с продаж оказалось невозможно собрать. Купцы закрывали свои лавки, а ярмарки опустели. Вдали от глаз сборщиков процветал черный рынок. Хуан I достиг пределов возможности своих подданных платить налоги, как до него Карл VI и Ричард II. В декабре 1385 года, вскоре после закрытия Кортесов, из Вальядолида во Францию отправилось кастильское посольство с просьбой срочно отправить на полуостров французскую экспедиционную армию. Хуан I не мог позволить себе заплатить этим людям, как того требовали существующие договоры с Францией и впервые он был вынужден обратиться к своим французским союзникам за финансовой и военной поддержкой[799].

Примерно в то время, когда послы Хуан I получали свои инструкции, Филипп Бургундский установил контакт с английским двором через необычного посредника. Лев VI Люзиньян был одним из лидеров возрожденного крестоносного движения конца XIV века. Он был титулярным королем Малой (Киликийской) Армении, дворянином французского происхождения, который в 1375 году потерял свое королевство в результате завоевания его мамлюкскими султанами Египта и провел несколько лет в каирской тюрьме, после чего был освобожден и обосновался в Париже. Целью его жизни было вернуть свое королевство во главе западной армии. За то короткое время, что он провел во Франции, ему удалось заручиться поддержкой этого проекта, особенно со стороны молодого короля и герцога Бургундского. Одним из многочисленных препятствий на этом пути была продолжающаяся война с Англией. Поэтому Лев VI взял на себя миссию по примирению двух стран. Несмотря на плохое знание французского и полное незнание латыни, Лев VI имел некоторые преимущества в качестве посредника. По словам современного английского источника, он был "мудрым и хитрым человеком", а также обаятельным, экзотичным и искренне нейтральным. Лев VI появился при дворе Ричарда II в Элтеме в разгар рождественских празднеств, чтобы объявить королю о своей миссии. Он произвел сильное впечатление на Ричарда II, чье собственное отвращение к войне росло год от года. Лев VI также усердно работал с главными сторонниками войны в Англии. Он провел праздник Богоявления с герцогом Глостером в его новом прекрасном поместье Плеши в Эссексе и был при дворе в Вестминстере, когда королевский Совет убеждали возобновить переговоры с представителями короля Франции после восемнадцати месяцев, в течение которых между двумя странами практически не было дипломатических контактов. Предложения Льва VI не сохранились, но они были достаточно привлекательны для Ричарда II, чтобы начать приготовления к поездке за Ла-Манш и встрече с королем Франции, как только об этом будет достигнуто соглашение[800].

Конференция открылась 1 марта 1386 года в привычной обстановке церкви Лелингема. Английскую делегацию возглавлял Майкл Поул. Его поддерживал Уолтер Скирлоу, хранитель личной печати короля и ветеран многих предыдущих конференций. Французов представлял другой опытный дипломат, Николя дю Боск, епископ Байе, которому помогала команда чиновников, включавшая канцлера Франции и первого президента парижского Парламента. Их главная цель была предельно ясна из их инструкций. Они должны были избегать заключения постоянного мира, а вместо этого настаивать на долгосрочном перемирии, по крайней мере, на шесть лет, а желательно и больше, что позволило бы положить конец войне и избежать необходимости выкупать английские претензии дорогостоящими территориальными уступками. Английские министры, несмотря на свои опасения по поводу перемирия, были достаточно разочарованы войной, чтобы пойти на это. Камнем преткновения стала Кастилия. Французы не соглашались ни на какие предложения о долгосрочном перемирии, пока не будет отменена экспедиция Джона Гонта и считали, что англичан можно убедить согласиться на это. Они не допускали, что министры Ричарда II позволят конференции провалиться из-за этого вопроса, а Карл VI и его двор уже двигались на север, готовясь к прибытию короля Англии для подписания соглашения[801].

Однако французы недооценили решимость Джона Гонта продолжить подготовку к вторжению в Кастилию, а Ричард II не был готов заставить дядю потерять лицо, если он отступит. Крестовый поход Урбана VI против испанских приверженцев авиньонского Папы был провозглашен на дворе собора Святого