Сочинения в трех томах. Том 2 - Майн Рид

и послушный пони уже тронулся с места, когда показался экипаж самого мистера Вуулета.

«Какое счастливое совпадение», — подумали миссис Мейноринг и ее дочь, решившие сегодня ехать в город. И вот мистер Вуулет, точно по внушению свыше, приехал сам. Следовательно, им можно было остаться.

Дамы вышли из экипажа, отдав вожжи груму, и в сопровождении нотариуса вошли в коттедж. По словам нотариуса, дело, приведшее его к миссис Мейноринг, ничуть не касалось очаровательной Бэлы, и потому молодая девушка тотчас же удалилась, оставив мать наедине с мистером Вуулетом.

Во всех манерах нотариуса проглядывала какая-то приторная слащавость, хотя менее заметная, чем в разговоре с генералом. Конечно, ведь и разница была громадная между генералом, богатым землевладельцем, и вдовой полковника, нанимавшей его коттедж. Но все-таки миссис Мейноринг занимала известное положение, с которым надо было считаться; у нее была дочь, которая в один прекрасный день могла стать женой человека с миллионным состоянием. Клиентура очень приятная для поверенного матери.

М-р Вуулет был слишком проницателен, чтобы не понимать положения вещей. Если он и был более развязен со вдовой полковника, чем с генералом Гардингом, то это объяснялось просто тем, что он видел, что почтенная дама была с ним одинакового взгляда относительно вопросов чести и этикета.

— Вы имеете что-нибудь сказать, мистер Вуулет? — спросила вдова, не намекнув ни одним словом, что она сама направлялась к нему с визитом.

— Да, миссис, впрочем, важного ничего нет. Во всяком случае я попрошу у вас минут пять внимания. Извините, что я помешал вашей поездке.

— О, мы хотели просто походить по магазинам. Это можно сделать и в другой раз. Садитесь и рассказывайте.

Нотариус взял стул, а миссис Мейноринг расположилась на диване.

— Что-нибудь касающееся коттеджа? — спросила она с притворным равнодушием. — Но, сколько помню, плата за него, кажется, вовремя внесена.

— Дело не в этом, — прервал ее достойный человек. — Вы очень аккуратны в ваших платежах, миссис Мейноринг, чтобы мне утруждать мою память. Я пришел по делу, говорить о котором, по зрелом размышлении, может быть, нескромно с моей стороны, но, так как я забочусь о ваших интересах, я счел необходимым известить вас об этом в надежде, что вы припишете моему чрезмерному усердию, если это дело само по себе и не заслуживает внимания.

Вдова сделала большие глаза. Манеры и выражения нотариуса показали ей, что она может ожидать интересного открытия.

— Чрезмерное усердие с вашей стороны не может никого обидеть, мистер Вуулет, а меня тем более. Говорите, пожалуйста, интересно для меня ваше сообщение или нет, обещаю вам серьезно взвесить его и откровенно ответить.

— Во-первых, миссис, я должен вам предложить вопрос, который со стороны всякого другого мог бы показаться дерзким, но вы мне сделали честь избрать меня в качестве советчика, и моя преданность служит мне извинением. Говорят, и даже вполне определенно, что ваша дочь… готова вступить в брак с одним из сыновей генерала Гардинга. Могу я вас спросить: основательны ли эти слухи?

— Да, мистер Вуулет, в этих слухах есть доля правды.

— Могу я вас спросить, которого из двух сыновей генерала ваша дочь удостоила своим выбором?

— Конечно, мистер Вуулет… Но с какой целью вы это спрашиваете?

— У меня есть на это причины — причины, которые касаются вас.

— Меня касаются, каким образом?

— Возьмите и прочтите, — ответил на это делец, подавая ей лист голубоватой бумаги с едва высохшими чернилами.

Это было завещание генерала Гардинга.

По мере чтения кровь яркой волной заливала лицо и шею вдовы. Несмотря на всю флегму шотландки и самообладание, она не могла скрыть своего волнения. То, что она пожирала глазами, было как бы эхом ее собственных мыслей — ответом на размышления, которые час тому назад проходили в ее голове и которые она сообщила своей дочери.

Довольно ловко, как может сделать только женщина — а миссис Мейноринг была не из наивных, она не показала Вуулету, какое сильное впечатление произвел на нее этот документ. Она сказала, что больше всего ее поразила несправедливость генерала Гардинга по отношению к его детям. Оба, казалось бы, были одинаково дороги ему, и, хотя младший вел себя не очень примерно, он был еще очень молод и мог исправиться со временем. Что же касается ее самой, она искренне благодарит мистера Ву-улета за сообщение ей столь странного завещания.

Но мистера Вуулета обмануть было трудно, поэтому он спокойно спрятал завещание в карман и простился с почтенной дамой, уже ни в чем не извиняясь. Достойные собеседники отлично поняли друг друга.

Как только нотариус вышел из салона, явилась Бэла.

— Что он тебе сказал, мама? — спросила она. — Это касается меня?

— Без сомнения. Если ты примешь предложение Генри Гардинга, то выйдешь замуж за бедняка. Я видела завещание. Отец лишил его наследства.

Мисс Мейноринг упала на софу с криком скорее разочарования, нежели горя.

XI. ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Часы текли. Бэла Мейноринг, полулежа на диване, глубоко задумалась. Положение ее было очень трудное и щекотливое. Она ждала брачного предложения с твердым намерением отвергнуть его. Советы, даже приказания ее матери принесли плоды, и она решила смотреть на жизнь только с практической стороны.

Надо сознаться, что не без душевной тревоги и даже довольно сильной борьбы с собственными чувствами она решалась на это. В действительности человека, руку которого она решила отвергнуть, она любила больше, чем сознавала сама, что и поняла впоследствии. Несмотря на кокетство, ненасытное желание видеть всех мужчин у своих ног, у нее все-таки было сердце, хотя и не очень чистое и преданное, но все-таки принадлежащее Генри Гардингу.

Тем не менее она энергично боролась сама с собой. Разве мог Генри осуществить ее пылкие желания? Мог ли он окружить ее всеми благами самой утонченной роскоши? Она знала, что нет. Ему сердце, другому руку, может быть, его брату Нигелю, подсказал ей демон гордости