Короли серости - Артур Темиржанов

ужасной случайностью. Словить пулю на фронте было проще простого. И всё же, Вику казалось, будто чья-то безжалостная воля направляла руку убийцы.

Он собрал все материалы Кима и отправил их в Старый Город. Он не мог допустить, чтобы труды мальчишки пропали зря. Совсем скоро Вику пришёл ответ, что данные повредились во время транспортировки. Интервью с солдатами переполняли белые пятна, очерки превратились в наборы дежурных фраз, а статья исказилась до сочетания слабо связанных друг с другом тезисов. Конечно, редакторы сумели собрать всё во что-то более-менее убедительное. Ожидали они, правда, совершенно не того.

Когда статья Кима вышла в газете, Вик только грустно улыбнулся. Да, многие важные и новые для жителей Старого Города факты всё же остались. Но в тексте не было самого важного: раскрытия той чертовщины, что творилась в войне со Стрелками. Нижние Уровни снова победили.

Что бы ты ни делал, мир найдёт способ закопать все твои усилия.

— Когда он погиб, я понял, что не стоит тянуть со своими желаниями, — сказал Вик. — Иначе может быть поздно.

— Согласна, — усмехнулась Анора.

— А тебя что заставило сорваться? — перевёл тему Вик. — Разве у тебя нет мужа?

Принцесса вздохнула.

— Ты знаешь, кто он такой?

— Нет, если честно.

— В том-то и дело, — Анора пожала плечами. — Никто не знает. Его зовут Дерек, он наследник и будущий глава Дома Ноттингемов. Мой отец давно хотел, чтобы они стали нашими союзниками. У них есть и собственные предприятия, банки, даже войска. Они не то чтобы очень крупные, но с ними приходится считаться. Главное, что они могли помочь нам с церковью.

— И что же произошло?

— Да ничего. Отец выдал меня замуж, когда мне было шестнадцать. Приказал сделать наследника. У нас родился сын, назвали его Грегори. Ему сейчас четыре года. И четыре года прошло с тех пор, когда я его видела последний раз. Отец держит его при себе. Не даёт с ним видеться. В конце концов, он же будущий наследник короны. Нужно уберечь его от нашего влияния. А Дерек… ему наплевать на меня. Кто же знал, что он окажется алкашом и игроком. Часть состояния он уже успел промотать. Разойтись с ним я не могу — имидж нашей Семьи пострадает. Будто он может ещё сильнее упасть!

— И поэтому ты решила связаться с незнакомцем? — ухмыльнулся Вик.

— Не то чтобы мы с тобой незнакомы, — буркнула Анора. — И потом, ты так говоришь, будто я бросаюсь на каждого встречного. Ты исключение. Гордись этим.

— Да я просто тебя подкалываю.

— Правда? Что же, мне кажется, ты должен знать, — Анора помялась, прежде чем продолжить. — Я хочу ребёнка.

— Что?

— Я хочу ребёнка, — повторила принцесса. — Такого, который будет рядом со мной. Который будет меня любить. Грегори я уже не увижу, с этой мыслью я смирилась. Слушай, я не прошу тебя быть отцом. Просто… подари его мне.

— Ты просишь от меня слишком многого.

— Я понимаю, — принцесса вздрогнула, словно отказ Вика обжёг её. — Просто… у меня больше ничего нет. И я знаю, что ты не сможешь быть со мной рядом. Это уже и так понятно. Просто сделай это. Для меня. Если всё это хоть что-то значило…

— Хорошо, — Вик поднял ладонь, лихорадочно думая, как перевести тему. — Я подумаю. Но разве король не заберёт к себе ещё одного наследника? Не боишься, что поползут всякие слухи?

— На слухи мне плевать. И потом, с Дереком я не разводилась. Этот придурок не вспомнит даже, был ли он со мной или нет. А отец больше никого не заберёт.

— Откуда такая уверенность?

— Ну, во-первых, я об этом позабочусь. А во-вторых, своё он уже получил.

— Внука, имеешь в виду?

Принцесса ухмыльнулась.

— Всё намного хуже. Мой отец искренне верит в одно древнее пророчество.

Тут уже настала очередь Вика смеяться.

— Да ты мне мозги паришь. Пророчество? Какое?

— Что в шестом веке после Освобождения дочь короля принесёт Старому Городу Освободителя.

* * *

Ещё ни разу он не заходил так далеко.

Воспоминания возвращались толчками, будто кто-то сверху порционно скидывал их Вику в разум. Вот только пользы от этих отрывков было не очень много — он до сих пор не мог понять, что же произошло на самом деле. Не мог понять, но чувствовал, что нужно делать.

Он прекрасно знал, что проходил этот путь сотни, а может и тысячи раз. И постоянно погибал где-то в пути. Если бы кто-то сложил все трупы мёртвых Виков Валентайнов, получилась бы небольшая гора. Вполне возможно, что где-то на Нижних Уровнях, вдали от чужих глаз, лежала такая стопка тел. А может, какой-то удачливый следопыт уже успел набрести на них и до сих пор ломал голову, как же так получилось, что один человек умер столько раз.

Даже после стольких смертей, Вик знал, что хочет проиграть. Он жаждал этого, молил об этом. Каждый раз он создавал себе условия всё хуже и хуже. Однажды он даже не сумел выйти из Города: погиб во время задания, порученного королём. Попытался дойти до Караса без сопровождения — его убили сааксцы. Один раз не собрал команду, положившись на катер, рулевого и его помощника. Кончилось всё тем, что Ли зарезал его во сне.

В конце концов, он пришёл к неутешительному выводу: ничего не закончится, пока он не выполнит миссию. Хотел он того или нет, но до Караса придётся дойти. Эдем нужно запустить. Такого были условия его договора.

Условия его освобождения.

Квантовое бессмертие таило в себе очень неприятную особенность: сколько ни откладывай дела, делать их всё равно придётся. Билл, наверное, поспорил бы, что его состоянию можно дать такое название, но Вику было плевать — ему оно больше нравилось, чем «петля». Хотя, в его случае «петля» действительно подходила лучше, потому что вызывала ассоциации с повешением.

Не раз Вик ощущал, будто на его шее затягивается верёвка — и каждый раз он молил, чтобы приговор, наконец, привели в исполнение. Но палач в этот момент решил уйти на обед, потому повешение поручалось самому приговорённому. Ему хотелось хохотать от этой картинки. Действительно, после всего, что он увидел, лучшей ассоциации он придумать не мог.

Тьма грядёт — и он ничего не мог с этим поделать. Только ускорить конец. Прикончить этот агонизирующий мир прежде, чем жить в нём станет абсолютно невозможно.

«Это ваше милосердие?» — усмехнулся он, взывая к бесконечности.

«Ты знал, на что идёшь. Мы предупреждали».

«А Эймс. Почему нужно было втягивать его?»

«Ты этого захотел сам. Когда понял, что иначе