Искушение временем. Книга 1. Не ангел - Пенни Винченци

Она тихо постучалась к ней в комнату. Ни звука. Наверное, девочка не услышала стука. Может быть, она спит. Вот и хорошо, это ей на пользу. Очень медленно и осторожно Селия приоткрыла дверь и заглянула внутрь. И увидела их. Лежавших на кровати в объятиях друг друга. Ее охватил неистовый, испепеляющий гнев.

— Джайлз! Встань немедленно! Вон из комнаты! Быстро к себе, и чтобы я тебя не видела. До прихода отца. Как стыдно. Ты вообще думаешь, что ты делаешь? Ты думаешь своей головой?! Я тебя спрашиваю! А ты, Барти, что себе позволяешь? В моем доме, как ты могла? После всего…

Селия умолкла на середине фразы, задыхаясь от гнева. Потом развернулась, выскочила из комнаты и сбежала вниз по лестнице. Она была на грани истерики. Она не помнила, как оказалась на площадке между этажами, когда услышала вслед крик Барти: Селия резко обернулась и увидела, что та стоит в нескольких шагах от нее. Глаза ее сверкали, лицо пылало, руки сжались в кулаки. Она шагнула вперед, и Селии на миг показалось, что девочка собирается ее ударить.

— Как вы смеете так говорить со мною, — сказала Барти громко и четко, — какое право вы имеете? Я знаю, чего вы испугались, и с вашей стороны стыдно думать, будто Джайлз мог… В вашем доме. Со мной. Он просто посочувствовал мне, он успокаивал меня. Он мой друг, мой лучший друг.

— Барти, — процедила Селия ледяным тоном, — Барти, друзья, даже если они девочка и мальчик, не лежат вместе на кровати, обнявшись подобным образом. Очевидно, мне не удалось объяснить вам некоторые вещи, предостеречь вас обоих. Я виню в этом только себя.

— Прекратите! — крикнула Барти.

— Барти!

— Прекратите сейчас же. Я слышать не хочу эти гадости. Это вам должно быть стыдно, это вы отвратительны.

— Что ты сказала? — У Селии похолодело внутри. Она что-то знает, ей кто-то наговорил…

— Я сказала, что вы мне отвратительны. Я знаю, что́ вы сделали, и это чудовищно. Вы… вы чудовище!

Она уже не кричала, а почти вопила. Селия взглянула наверх и вдруг увидела, что близнецы перевесились через перила, таращась на нее и Барти во все глаза.

— Немедленно вон отсюда! — крикнула она им. — А ты, Барти, пойдешь со мной, немедленно!

Селия почти втолкнула ее в свою спальню, но Барти вынырнула у нее из-под руки и сбежала вниз по лестнице в гостиную. Селия бросилась за ней. Барти стояла у камина, сжав кулаки и тяжело дыша.

— Я скажу все, и мне все равно, кто меня слушает. Мне нечего стыдиться и бояться. Вы поняли? Бояться надо вам, потому что я знаю, что вы сделали — вы убили ребенка моей мамы. Разве не так? Не так? Скажите мне сейчас же!

Селия будто сквозь туман разглядела силуэты Оливера и ММ, вернувшихся с работы, и поняла, что они уже давно стоят в холле и слушают, — у нее вдруг мелькнула мысль о том, как странно, что она вообще еще в состоянии соображать. И ведь слуги тоже наверняка все слышат. Селия бросилась судорожно закрывать все двери. Но боковая дверь снова открылась — вошел Оливер.

— Все в порядке, — спокойно сказал он и встал у порога так, чтобы больше никто не мог войти.

Барти не обратила на Оливера ни малейшего внимания. Ее распахнутые, сверкающие, дикие глаза были прикованы к одной Селии.

— Разве не так? Не вздумайте отрицать это, потому что я все знаю, вы его убили! Мне все рассказала миссис Скотт, все, детально, шаг за шагом, а ей рассказала моя мама: что ребенок был жив, что вы положили на него подушку и он умер.

— Барти, — произнесла Селия, делая шаг вперед и чувствуя в этот момент только безумную жалость к этой девочке, — ты должна позволить мне все объяснить. Пожалуйста.

— Не нужно мне ничего объяснять, — ответила та, но тут же замолчала, по-прежнему неотрывно глядя на Селию и сжимая кулаки.

— Ребенок… родился живым. Это правда. Но он умирал. Когда эта крошка родилась, она вообще не дышала. Она появилась на свет на два месяца раньше срока, и у нее было страшно изуродовано все тело. — Она взглянула на Оливера, словно ища поддержки, он незаметно кивнул. — У девочки были уродливые, перекрученные ножки и еще что-то… вроде расщепления позвоночника — в общем, ужасная открытая рана на спинке. Она казалась мертвой, но внезапно сделала вдох — буквально один или два раза. И твоя мама попросила меня помочь ей. Я думаю — нет, я знаю, — она почувствовала, что это нужно сделать как можно быстрее. Что это лучше, чем заставлять ребенка страдать.

— Я вам не верю! Это наверняка была ваша идея. Здесь кругом одни ваши идеи. Все, что вам вздумается сделать, вы делаете. Моя мама только что родила ребенка, она не могла бы даже помыслить о таком злодействе. Я знаю свою маму — она не могла так поступить. Потому что моя мама хорошая, и добрая, и ласковая. И вы просто заставили ее подчиниться вам, как поступаете всегда, вы ведь всех заставляете подчиняться вашим желаниям. Вы считаете, будто лучше всех знаете, что хорошо, а что плохо. Именно поэтому я и оказалась здесь. Я вас не просила об этом, я не хотела сюда, здесь мне было ужасно. Я предпочла бы остаться дома со своей родной семьей. Джайлз был мне в вашем доме единственным другом, а теперь вы и этого меня лишаете, вы и в это вторглись. Почему я не могу ему нравиться, почему он не вправе меня любить? Да потому, что я, по-вашему, недостойна его. «После всего, что я для тебя сделала» — вы же это собирались сказать, ведь так?

Селия молчала.

— Разве не это? Я знаю, что это. После всего, что вы для меня сделали — вытащили из трущоб ради собственного удовольствия, пригрели жалкого оборвыша, босячку, — да, да, а вы не знали, что именно так меня дразнили в школе? Босячка! А то… то, что вы сделали с ребенком, — это убийство. Я сообщу о нем в полицию. И очень надеюсь, что вас посадят в тюрьму и повесят. Я вас ненавижу. Ненавижу, слышите?

Селия стояла, глядя на нее во все глаза и полностью лишившись дара речи. Она ничего не видела вокруг и ничего не чувствовала. Потом резко села и закрыла лицо руками. Оливер подошел и положил руку ей на плечо.

— Селия…

— Да.

— Барти, — мягко позвал он, — подойди сюда.

— Не подойду.

— Пожалуйста.

— Не хочу, — сказала она, но уже тише и всхлипывая.

— Ну иди же. — Оливер сел на диван у камина. — Ну прошу те бя, пойди, присядь рядом со мной.

Барти замотала головой, затем очень медленно направилась к нему. Он протянул ей руку. Она протянула ему свою. Он взял ее за руку, словно спасая от какой-то физической угрозы и нежно притянул к себе.

— Ну иди сюда. Посиди со своим стариком Уолом. Вот так.

Оливер ласково поцеловал девочку в макушку, все еще всхлипывая, она уткнулась ему в плечо. Он обнял ее.

— Ну, ну. Вот так-то лучше. Не нужно так волноваться. И можешь плакать, сколько плачется.

Барти постепенно успокоилась и теперь сидела тихо, лишь иногда шмыгая носом.

— А сейчас, — сказал он, — внимательно послушай меня. То, о чем ты сегодня узнала, очень страшно. Просто ужасно. И мне тебя отчаянно жаль.