Великая Охота - Роберт Джордан

Найнив самой стало дурно. От браслета на запястье стало физически плохо. Это было слишком ужасно. Ей захотелось сорвать браслет с запястья, пока она не узнала об ай'дам больше, пока она не узнала нечто такое, что заставило бы ее почувствовать себя испачканной навсегда.

Разомкнув серебристый наруч, она высвободила руку, защелкнула браслет и повесила на один из колышков.

— Не вздумай, будто это означает, что ты можешь теперь вопить о помощи. — Найнив сунула под нос Сите кулак. — Открой только рот, и ты у меня пожалеешь, что на свет родилась, и мне не понадобится эта проклятая… штуковина!

— Вы… вы же не оставите меня так, — шепотом промолвила Сита. — Нет! Свяжите меня! Засуньте кляп, чтобы я тревогу не могла поднять. Умоляю!

Эгвейн безжалостно рассмеялась:

— Оставь ошейник на ней. Даже без кляпа она не позовет на помощь. Сита, лучше бы тебе надеяться, что тот, кто тебя обнаружит, снимет ай'дам и сохранит твой маленький секрет. Твой грязный секрет, а?

— О чем ты говоришь? — спросила Илэйн.

— Немало я об этом думала, — сказала Эгвейн. — Когда они оставляли меня тут одну, я могла лишь размышлять. Сул'дам заявляют: через несколько лет у них развивается сродство. Большинство из них способно определить, когда женщина направляет, невзирая на то, соединены они с ней привязью или же нет. Я не была уверена, но Сита подтвердила догадку.

— Какую? — спросила Илэйн, и тут же от внезапного озарения глаза ее расширились, но Эгвейн продолжила:

— Найнив, ай'дам действует на женщин, которые способны направлять. Не понимаешь? Сул'дам могут направлять не хуже дамани. — Сита застонала сквозь стиснутые зубы, мотая головой, отчаянно отрицая слова Эгвейн. — Сул'дам скорее умрет, чем признает, что способна направлять, даже если сама знает об этом. Они не развивают эту способность, поэтому ничего не могут сделать с Силой, но направлять они способны.

— Я же говорила тебе, — сказала Мин. — Этот ошейник не должен был на нее подействовать. — Она застегнула последние пуговицы на спине Эгвейн. — Любая женщина, которая не может направлять, принялась бы лупить тебя, несмышленыша, пока ты пыталась бы справиться с нею при помощи этой штуки.

— Как так может быть? — сказала Найнив. — Я-то считала, что Шончан сажают на привязь всякую женщину, что в состоянии направлять.

— Всех, кого они находят, — ответила ей Эгвейн. — Но те, кого они могут найти, похожи на тебя, на меня, на Илэйн. Мы родились с этим, готовые направлять, неважно, научил нас кто или нет. Ну а шончанские девочки, которые не обладают врожденным даром, но которых можно обучить? Не всякая женщина становится… Вожатой. Ринне казалось, что она, рассказывая мне об этом, показывает свое хорошее отношение. В шончанских деревнях, когда сул'дам приходят проверять девушек, судя по всему, устраивается праздник. Они стремятся найти и посадить на привязь каждую, похожую на тебя или меня. Но остальным они разрешают надеть браслет, чтобы определить, почувствуют ли те, каково приходится бедной женщине в ошейнике. Способных воспринять эти ощущения отбирают для обучения на сул'дам. Вот они-то и есть те самые женщины, которых можно научить.

Сита едва слышно стонала.

— Нет. Нет. Нет. — Она стонала и стонала, беспрестанно.

— Я знаю, она гнусная баба, — сказала Илэйн, — но у меня такое чувство, будто мне хочется ей помочь. Она могла бы стать одной из наших сестер, только Шончан извратили все.

Найнив открыла было рот, собираясь сказать, что для них самое лучшее поскорее помочь себе, и тут дверь распахнулась.

— Что здесь происходит? — вопросила Ринна, шагнув в комнату. — Аудиенция? — Она уставилась на Найнив, уперев ладони в бедра. — Я никогда не давала разрешения, чтобы кто-то другой соединялся с моей малышкой, с Тули. Я даже не знаю, кто ты…

Взгляд ее упал на Эгвейн — вместо серого платья дамани на ней было платье Найнив. И Эгвейн была без ошейника! Ринна вытаращила глаза, ставшие как блюдца. Закричать ей так и не удалось.

Прежде чем кто-то успел двинуться, Эгвейн подхватила с умывальника кувшин и со всей силы врезала им Ринне в солнечное сплетение. Кувшин разлетелся вдребезги, а сул'дам булькнула, лишилась дыхания и сложилась вдвое. Когда она упала, Эгвейн с рычанием кинулась на нее, толкнув плашмя на пол, цапнула по-прежнему валявшийся неподалеку ошейник, защелкнула вокруг шеи женщины. Одним быстрым рывком за серебристую привязь она сдернула с колышка браслет и приспособила на свое запястье. Губы Эгвейн исказились, обнажив зубы, глаза с чудовищной концентрацией смотрели только в лицо Ринне. Уперевшись коленями в плечи сул'дам, она обеими руками крепко зажала женщине рот. Ринна содрогнулась в немыслимой конвульсии, глаза полезли из орбит; из горла вырывались хрипы, сдерживаемые ладонями Эгвейн; пятки замолотили по полу.

— Прекрати, Эгвейн! — Найнив вцепилась девушке в плечи, оттаскивая ее от Ринны. — Эгвейн, прекрати! Тебе не это надо!

Ринна лежала, тяжело дыша, с серым лицом, диким взглядом вперившись в потолок.

Вдруг Эгвейн кинулась в объятия Найнив, судорожно всхлипывая у нее на груди:

— Она мучила меня, Найнив. Мучила меня! Все они мучили… Они мучили и издевались надо мной, пока я не делала, чего они хотели. Я ненавижу их! Ненавижу за то, что они мучили меня, и ненавижу за то, что не могла не делать того, чего они от меня хотели.

— Знаю, — мягко сказала Найнив. Она пригладила волосы Эгвейн. — Все правильно, Эгвейн, ты их ненавидишь. Все верно. Они заслужили это. Но совсем неправильно, что ты позволяешь им сделать себя похожей на них.

Сита прижимала ладони к лицу. Ринна дрожащей рукой недоверчиво потрогала ошейник на своем горле.

Эгвейн выпрямилась, быстро утирая слезы.

— Я не такая! Я не похожа на них! — Она чуть не оцарапалась, стаскивая браслет с запястья, и отшвырнула его. — Нет, не такая! Но мне хочется их всех убить.

— Они это заслужили. — Мин мрачно смотрела на двух сул'дам.

— Ранд бы убил любого, кто сделал такое, — сказала Илэйн. Казалось, она ожесточала себя. — Уверена в этом.

— Наверное, они заслужили, — сказала Найнив, — и наверное, убил бы. Но мужчины зачастую путают месть и убийство во имя справедливости. У них редко хватает мужества для справедливости.

Ей часто доводилось выступать в качестве судьи в Круге Женщин. Иногда к ней приходили мужчины, считая, что женщины будут судить их дело лучше, чем мужчины из Совета Деревни, но мужчины всегда думали, что могут повлиять на решение красноречием или мольбами о милосердии. Круг Женщин выказывал милосердие, когда его заслуживали, но всегда — был справедливым, и именно Мудрая выносила приговор. Найнив подняла браслет, отброшенный Эгвейн, и закрыла его.

— Если б могла, я освободила бы здесь всех женщин, и уничтожила бы эти штуки до последней. Но раз я не могу… — Она аккуратно повесила браслет на тот же колышек, на котором болтался первый, потом повернулась к сул'дам. Эти уже не Вожатые, сказала она себе. — Может быть, если станете вести себя тихо, то пробудете тут достаточно долго, чтобы суметь снять ошейники. Колесо плетет так, как желает Колесо, и вдруг вы совершили столько добра, что оно перевесит причиненное вами зло, настолько, что вам позволено будет снять их. Если же нет, то рано или поздно вас найдут. И, думаю, кто бы ни нашел вас, вам зададут немало вопросов, прежде чем снять эти ошейники. Думаю, что вы, вероятно, на своей шкуре узнаете ту жизнь, на которую обрекаете других женщин. Такова справедливость, — заключила она, обращаясь к своим подругам.