Сага о Рунном Посохе - Майкл Муркок

— В таком случае подожгите их убежище, — ледяным тоном велела Илиана. — Пусть погибнут в огне.

Катинка нахмурилась.

— Мне это не по душе. Нужно дать им возможность сдаться.

— Нет, сжечь их дотла, и сжечь этот проклятый дом.

Илиана развернула свою ваину и обвела взглядом площадь, заваленную трупами. На ногах оставалось человек пятьдесят, и все они принадлежали к повстанцам.

— Если мы убьем их сейчас, то они не смогут убить никого в будущих сражениях. Согласны, Катинка?

— Да, но…

— И мы сохраним жизни своих бойцов.

— Конечно… — Катинка попыталась встретиться взглядом с Илианой, но та отвернулась. — Но этот дом, здесь ведь жили многие поколения ваших предков. Он самый красивый во всем Виринторме. Нет ни одного другого здания в Гараторме прекрасней этого. Сейчас уже никто не сможет построить ничего подобного.

— Пусть сгорит. Я больше никогда не смогу там жить. Катинка вздохнула.

— Тогда я отдам приказ, хотя мне это не по душе. Но позвольте хотя бы предложить врагам возможность сдаться.

— А разве нам они такое предлагали?

— Но мы же не они. С моральной точки зрения…

— Благодарю. Но сейчас мне не до морали.

И Катинка фон Бек бросилась исполнять приказ королевы Илианы.

Алые отблески пламени играли на мрачных и суровых лицах мужчин и женщин, которые стояли, не выпуская оружия из рук, и смотрели, как горит дворец Пирана. Они вдыхали отвратительный запах горящей плоти, прислушивались к сдавленным истошным воплям, что продолжали доноситься сквозь клубы густого черного дыма.

— Таково правосудие, — объявила Илиана Гаратормская.

— Но ведь бывает и по-другому, — возразила ей Катинка фон Бек вполголоса. — Никакой огонь не испепелит то чувство вины, которое вы носите внутри себя.

— В самом деле, сударыня? — Илиана безрадостно засмеялась. — Но как тогда объяснить, что зрелище этого пожара доставляет мне ни с чем не сравнимое наслаждение?

— К подобным вещам я никогда не смогу привыкнуть, — ответила воительница. Она говорила так тихо, что слышать ее могла одна лишь королева. — В прошлом мне нередко доводилось быть свидетельницей мщения, и до сих пор мысль об этом терзает меня. Вы стали жестокой, Илиана.

— Такова судьба Вечного Воителя, — раздался совсем рядом голос Джери-а-Конела. — Во все века. И не тревожьтесь, Катинка фон Бек. Будь он мужчиной или женщиной, Воитель всегда пытается избавиться от какого-то тяжкого груза, и зачастую единственный способ, который он находит — это быть намеренно жестоким… Совершать деяния, которые идут вразрез с его же собственной совестью. Илиане кажется, что она виновна лишь в том, что предала своего брата. Но это не так. На самом деле вина ее так велика и непостижима, что мы с вами, Катинка, не имеем об этом ни малейшего представления. И благодарите за это своих богов.

Илиана содрогнулась. Она пыталась не вслушиваться в то, что говорил Джери, но его слова встревожили ее не на шутку. Катинка, отвернувшись, пожала плечами.

— Должно быть, вы правы, Джери. Вы больше меня смыслите в подобных вещах. И без вашего искусства Илиана вообще не смогла бы сразиться с войсками Имрила.

И не сказав больше ни слова, она удалилась прочь и скрылась за облаками дыма. Джери еще на пару мгновений задержался рядом с Илианой, а затем также оставил ее в одиночестве созерцать, как полыхают руины ее бывшего дома.

Крики наконец затихли. Развеялся и запах горящей плоти, и теперь в воздухе лишь сладковато пахло благовониями, которые источали редкие породы дерева, из которых был сооружен дворец.

Илиана чувствовала себя совершенно опустошенной. По мере того как угасал огонь, она подходила к нему все ближе, словно пытаясь согреться, одолеть ледяной холод, который распространялся у нее в душе, несмотря на то что ночь была теплой и мягкой.

Но все равно перед ее внутренним взором по-прежнему вставало серьезное лицо Имрила, который ждал ответа на заданный вопрос. И она по-прежнему слышала, как отвечает ему.

Ближе к рассвету у пепелища вновь появился Джери. Он обнаружил Илиану, которая медленно бродила среди дымящихся головешек и почерневших костей, обильно посыпанных пеплом. Время от времени девушка останавливалась, чтобы ударом ноги извлечь на поверхность то чей-то обуглившийся остов, то проломленный череп.

— У меня новости, — промолвил он.

Она подняла на него пустые, потускневшие глаза.

— Это насчет Имрила. Его поход увенчался успехом. Он убил Орнальда, подчинил себе остатки его армии и сразу же отправился назад. Он уже знает, что здесь случилось вчера вечером.

Илиана глубоко вдохнула терпкий свежий воздух.

— Нам следует подготовиться к встрече.

— Наши силы уменьшились вдвое, нам будет нелегко выдержать удар, а его войско, наоборот, увеличилось, и теперь он ведет против нас две тысячи солдат. Не лучше ли будет совершить тактическое отступление и укрыться в лесу, откуда мы сможем время от времени совершать новые вылазки…

— Нет, будем держаться изначального плана. Дкери-а-Конел пожал плечами.

— Хорошо. А нашли ли огненные пушки Имрила?

— Да, их прятали в винных погребах неподалеку отсюда. Катинка занималась ими всю ночь, организуя круговую оборону. Их установили на всех главных улицах, что ведут к центру города. Хорошо еще, что мы не стали терять времени даром. Честно говоря, я не ожидал, что Имрил вернется так быстро.

Илиана побрела дальше по пепелищу.

— Катинка фон Бек опытный стратег, — промолвила она.

— К счастью для нас, — подтвердил Джери.

Вскоре после полудня разведчики вернулись с донесением, что Имрил, приняв на вооружение ту же тактику, что и Илиана накануне, приближался к городу, окружая его со всех сторон. Илиана надеялась, что враги не успели заметить огненные пушки, которые защитники города постарались по возможности замаскировать. Половину оставшихся в живых воинов она разместила рядом с этим мощным оружием, а другая часть укрылась в засадах на пути возможного продвижения неприятельских отрядов. Чуть больше часа спустя первая волна вражеской конницы в блеске доспехов и грохоте копыт хлынула по четырем главным улицам города к центральной площади. На первый взгляд площадь казалась совершенно пустынной, если не считать многочисленных трупов, что остались лежать здесь со вчерашнего дня.

Пыл наступающих немного поостыл, когда первые всадники увидели мрачную картину закончившейся битвы. И в этот миг откуда-то сверху раздался серебристый звук рожка.

Взревели огненные пушки.

И с четырех сторон орудия тут же ударили по неприятелю. Сила их залпа была ужасающей. На каждой из четырех улиц, только что блокированных сверкающей массой всадников, несущихся во весь опор, возникла сплошная огневая завеса. Воспламенившаяся пыль черно-багровым облаком взметнулась к самому небу, чтобы через мгновение осыпаться дождем из пепла и горящих останков тел воинов и животных.