История героя: Огонь наших душ - Yevhen Chepurnyy

разве что спокойное вьючное животное. Вспомни — я победил Эотаса. Все возможные опасности нашего острова мне на один зуб. И платить ты мне будешь столько, сколько сможешь — я не ради денег это делаю.

— Ради чего же? — спросил Вирему оторопело. В его глазах начало проступать понимание перспектив, а вместе с ним загорался огонь жажды деятельности.

— Ради науки, — начал загибать пальцы гламфеллен. — Ради развлечения — мне трудно сидеть без дела. И наконец, я всегда хотел немного побыть… — он задавил просящееся на язык «Индианой Джонсом», и продолжил: — Причастным к замечательным наукам истории и археологии. Ну что, согласен?

— Я должен найти смирного мула, — отрешенно пробормотал аумауа. — Приобрести запасы, и упаковать мой набор археологических инструментов — лопаты, кисточки, контейнеры… И мы сможем сходить в Старый Город, или на Раоа о Хара, или поискать легендарный Паховане, или спуститься в Веба о Тангалоа… Надо выбрать.

— Выбирай первую цель, — рассмеялся бледный эльф. — Составь список мест — мы посетим их все, — Вирему зачарованно покивал, все ещё погруженный в мысли об открывшихся возможностях. — Да, Вирему, мне понадобится от тебя одна очень важная вещь, — он поглядел на старика с преувеличенной серьезностью.

— Что именно? — заморгал глазами тот.

— Обязательно купи две вайлианские шляпы, широкополые такие, — ну очень серьёзно ответил Кьелл. — Без перьев, или избавься от них, как купишь.

— Зачем? — ошарашенно спросил историк. Этот странный запрос вернул его в состояние непонимания.

— Они пригодятся и в пустыне, и в катакомбах, и в лесу — от солнца защитят, или от всякого, капающего или падающего на голову. Это важно, Вирему, — ответил гламфеллен со все той же озабоченной физиономией.

— Хорошо, — пожал плечами аумауа. — Зайдите ко мне завтра, пополудни, и мы обсудим нашу первую экспедицию… Экера, до сих пор верится с трудом! От всего сердца благодарю вас за эту возможность, Кьелл! — он встал, и с горячностью во взгляде пожал эльфу руку.

— Не за что, — довольно ответил Кьелл на эту бурную благодарность. — До завтра, Вирему.

— Буду ждать вас с нетерпением, Кьелл! — заулыбался тот.

«Вот, осчастливил старика,” довольно думал Кьелл, шагая по улицам Змеиной Короны и насвистывая бравурный мотивчик. «Кнуты не затребовал у него, вдобавок к шляпам, но это уже лишнее — нацистов мы всяко не встретим, некого нам этими кнутами хлестать. Не буду в погоне за антуражем доходить до абсурда. А теперь — к следующей цели. Моя милая упомянула некоего Паора, местного полковника милиции. Судя по тому, что у него есть работа для безбашенных рубак вроде Рекке, этот Паора — начальник угрозыска, того, что от слова «угрозы», и эти самые угрозы он устраняет. Правильного мента из меня не выйдет — не умею я ни глухаря вешать, ни дела шить, ни терпил колоть, — но я ощущаю некую вину перед Некетакой. Я не зачистил вовремя самых мерзких её обитателей, и они принесли изрядно вреда. Не, потом я пришёл и молча поправил все, как какой-то супергерой, но чувствую, что полностью я этим свою ошибку не искупил. Вот и помогу товарищу полковнику с его бедами.»

***

Матару по имени Паора был найден легко — первый попавшийся стражник Королевской Бухты объяснил Кьеллу, где находятся их казармы, и как найти в них своего начальника. Паора ютился в небольшой комнатке, отделенной стеной с дверью от общего пространства казарм, где расположились спальные места простых стражников. Кьелл стоял на пороге этого кабинета-закутка, и с интересом разглядывал аумауа, что сидел за простым столом — обеденным, но заваленным сейчас свитками и пергаментами. Будь Паора человеком, его желтоватая с оттенком черноты кожа наводила бы на мысли о болезни, но для аумауа это был всего лишь один из естественных цветов. Этот матару был толст, высок, и полностью лыс. Все черты его длинного лица были словно нарочито гипертрофированы: широко посаженные глаза с кустистыми бровями, длинный и мясистый нос, толстые губы широкого рта, даже уши, кажущиеся длиннее, чем есть, из-за острых кончиков, словно тянулись от макушки до подбородка.

— Здравствуй, уважаемый. Ты ли Паора? — спросил его Кьелл. Тот поднял глаза от пергамента, и глянул на бледного эльфа с доброжелательным интересом. Это выражение глаз аумауа вмиг прогнало всю гротескность его физиономии, превратив ее в располагающее лицо хитроватого добряка.

— Ты не ошибся, Видящий из… Некетаки, — Паора широко улыбнулся, что окончательно облагородило его вид. — Чем скромный начальник стражи может тебе помочь? Ты потерял что-то, или кого-то?

— Я потерял занятие, отнимавшее у меня все свободное время, и теперь сам чувствую себя потерянным, — доверительно сообщил ему гламфеллен, подходя ближе. Матару приподнял было брови в удивлении, но потом понимающе кивнул.

— А еще у меня долг перед Некетакой, — продолжил бледный эльф, посерьезнев. — Если бы я уничтожил Дерео — местного бандитского главаря, — и его присных, когда у меня была такая возможность, Принчипи не удалось бы так легко обойти твоих молодцев, и причинить городу столько зла. Я хочу отдать этот долг, помогая тебе.

— Не бери на себя зло, сделанное всякими подонками, — с сочувственной миной на лице ответил Паора. — Все мы отвечаем только за свои поступки, и своих близких. Но я не откажусь от твоей помощи — я не глупец, и не гордец. С таким легендарным бойцом на стороне стражи, я смогу прикрыть пару бандитских притонов, на которые давно точу зубы, — он широко улыбнулся, словно демонстрируя результаты упомянутого точения. — Как скоро ты сможешь начать работать с нами?

— Сегодня у меня есть время до конца дня, — задумчиво ответил Кьелл. — Завтра я буду занят. Послезавтра я весь твой. Да, на всякий случай — я вот тоже гордецом себя не считаю, и согласен подчиняться приказам знающих разумных.

— Отлично, — Паора довольно потер руки. — До послезавтра я успею как следует распланировать наш налет… или налеты… Посмотрим.

— Вот и хорошо, — довольно ответил гламфеллен. Он собирался было откланяться, но кое-что удержало его.

— Да, Паора, королева направила к тебе одного моего товарища — Рекке, — обратился он к начальнику стражи. — Как он, нормально устроился?

— Рекке, Рекке, — наморщил было лоб матару. Через мгновение его лицо разгладилось. — Рыжий человек, любит пошутить?