По ту сторону рассвета. Книга первая. Тени сумерек - Берен Белгарион

Шатаясь, добрел до двери и плотно закрыл ее. Потом вернулся и взялся за сапоги. Но отложил их в сторону и потащил сапоги с Эрвега.

Не нужно было тратить времени на бритье — и то хорошо…

Он надел рубашку Эрвега, пояс, украшения, кафтан — и шапку надвинул чуть ли не на самый нос. Надел перстень-ярлык на средний палец, как носил Эрвег.

Мертвое тело обрядил в свою одежду.

Выдернул чоп из ближней бочки. Подставил флягу и набрал норпейха до самого верха, так, что, когда затыкал — пролилось на пальцы.

Из бочки текло на пол, и под телом Эрвега собиралась лужа.

Помни о Финроде, — сказал он себе, стиснув зубы. Взял из каганца пылающий фитиль — и поднес к луже. Подвал осветился обманчиво холодным, страшным голубым пламенем. Берен отступил от подтекающей под ноги горящей жидкости, вышел из погреба — совсем не той походкой, к которой привыкли новые обитатели Каргонда. Легкий, звонкий шаг Эрвега — это давалось ему легко. Куда труднее было бы подражать походке Илльо.

Он запер дверь — замка не было, но у печи было полно щепок, которые годились в качестве клиньев. Убедившись, что дверь прикрыта плотно — пошел наверх, в комнату, которую Эрвег делил с Соллем и еще одним северянином.

— Не видел Беоринга, Эрви? — спросили его по дороге.

— В нужнике, — Берен назвал самое удаленное от кухни место, и спрашивающий побежал вниз. Не потому что так уж спешил найти его — Берен знал этого парнишку, он всегда передвигался бегом.

Солль раздевался ко сну, его товарищ уже спал. Берен схватил с одежного крюка плащ Эрвега и взял его меч.

— Ты куда? — спросил Солль.

— Потом, — бросил Берен, исчезая за дверью.

Итак, его уже искали, но не слишком рьяно. А потом будет не до этого. Набрасывая плащ, он спустился к конюшне.

Эрвегу принадлежала Астэ, стройная гнедая кобыла, с белыми чулками и белой полосой от лба до носа. Берена она узнала за время их поездок, и ни капли его не испугалась.

Сняв с крюка седло, он положил его на спину лошади.

— Господин? — с дальнего конца заспешил конюх. — Позвольте мне…

Как и все другие, он разглядел в полумраке шапку Эрвега и бороду Эрвега.

— Запасную, — резко оборвал его Берен.

— Какую, господин?

— Любую! — горец скопировал яростный шепот Эрвега. Он не мог настолько изменить голос, чтобы не выдать себя длинной фразой, но короткие и быстро сказанные слова ему удавались.

Конюший убрался, а Берен метнулся к крюкам со сбруей. Там у него был тайник, приготовленный для побега. Среди засмальцованных пустых дорожных вьюков валялся один — не совсем пустой… Берен нащупал добычу не сразу, и на какое-то время губы его онемели при мысли о том, что кто-то нашел и стащил припасы. Если это один из конюшенных рабов, он наверняка сожрет еду, а старинный доспех попытается выменять… и будет за этим занятием пойман, и наверняка расскажет, где он взял то, что взял…

Тут пальцы Берена наткнулись на искомый вьюк и, выдернув его из кучи барахла, он вздохнул с облегчением. Приторочив сумку к седлу, вывел Астэ из денника; конюший уже вел к выходу подседланного Кирьо, смирного и выносливого длинношеего мерина. Берен принял чомбур из его рук, взлетел в седло и стукнул Астэ пяткой, направляя к воротам.

— Открывай! — он сунул привратнику ярлык под самый нос. Грохнул засов, заскрипели створки. Берену стоило некоторого усилия воли выехать со двора шагом и не понестись вскачь, а поехать бережливой ровной рысцой.

Сердце его билось теперь реже, но сильней и ровней. Он наконец заметил то, на что не обращал внимания в последние дни: в Дортонион пришла весна.

Нет, он, конечно, замечал, что дни стали теплей, а дороги раскисли, что в долинах снег сошел, а в горах все чаще обрушивались лавины — но не этим были заняты его голова и сердце. Лишь сейчас он позволил себе ощутить запах травы. Лишь сейчас он смотрел вокруг не прикидывая, какая дорога короче и пройдут ли по ней кони — а просто смотрел вокруг…

Бархатное небо к закату светлело и над горами Криссаэгрим было раскалено докрасна. Орлиные пики бросали тень, накрывавшую весь Моркильский лес и достигавшую тракта. В долинах пошла в рост трава, а в горах то и дело вытаивали и обрушивались с грохотом камни, и снег был прорезан жилками ручьев. Сосны выбросили на кончиках ветвей пучки юных, мягких игл — Берен сорвал один из них, растер в ладони и вдохнул всей грудью хвойный запах. Стланик, облепивший каменистые кручи, зеленел упругими, твердыми клювиками новых листьев.

Берен держал путь на восток, к замку Эйтелингов.

Замок этот отделяли от Каргонда три часа пешего пути, а Берен хотел успеть до темноты — и едва Каргонд скрылся из глаз за поворотом, пустил коней вскачь. Небо над Криссаэгрим еще было горячим и светлым — а зенит уже усыпало звездами, и во всех долинах лежала густая тьма — когда Берен постучал в ворота замка — верней, того, что от него осталось.

Замок Эйтелингов в свое время горел, и северяне не сделали ничего для его восстановления, ибо не видели в том никакой оборонной ценности. Замок представлял собой все ту же горскую башню, ныне пустую внутри как гнилой зуб. Худо-бедно восстановили перекрытия второго и третьего поверха, чтобы было где жить и куда складывать сено, в прочем же жилище Эйтелигов было бедней и холодней, чем хижины их бондов.

В щелях ворот мелькнул огонек светильника, и дребезжащий опасливый голос:

— Кто там?

— Именем Айанто Мелькора, — сказал Берен на всякий случай, — Откройте.

Стукнул засов, ворота приоткрылись, и на Берена уставилось старушечье лицо, в морщинах которого тени залегли, казалось, уже навсегда.

— Ярлык покажь, — попросила Раэнет. Берен спешился, откинул башлык и снял шапку.

— Вот мой ярлык, матушка, — сказал он, поднося ее руку со светильником к своему лицу.

Она открыла рот в радостном вскрике, но сумела промолчать.

— Черные есть? — спросил он, входя и вводя лошадей.

— Нету, — мотнула головой Раэнет и задвинула засов.

— А Руско здесь?

— Здесь, здесь. Извелся весь: не ест и не спит.

— Непорядок, — Берен почти на ощупь нашел вход в стойло и ввел коней туда.

— Лорд? — спросил откуда-то из темноты Руско. Голос его слегка дрогнул: похоже, мальчишка боялся поверить сам себе.

— Я, я.

— Так что же, ярн, дождались? — спросила Раэнет. — Сегодня?

— Завтра, если уж совсем точно, — Берен прошел в общую комнату, зацепился коленом за лавку, ругнулся и сел. Руско вырос перед ним из темноты, кутаясь в одеяло и часто, радостно дыша.

— Тебя ищут?

— Сейчас узнаем.

— Разбужу старого, — Раэнет двинулась было за печь, но Берен жестом вернул ее.