Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер

31 января 1951 года радио Франкфурта передало официальное сообщение верховного комиссара о помиловании 101 заключенного в Ландсберге, а также о возвращении Круппу принадлежащего ему имущества, поскольку конфискация «противоречит духу американского права». Правда, над ним еще висел закон союзников «О реорганизации черной металлургии и угольной промышленности Германии». Но главное – он на свободе и снова богат.

В Эссене фрау Лезер вслушивалась в оглашаемые по радио имена. Дослушав до конца, она заплакала. Имени ее мужа названо не было. Единственный антифашист в правлении фирмы, бывший узник гестаповских подвалов, он почему-то не был амнистирован и просидел еще почти полгода. Поскольку объяснить это было нечем, то Макклой весьма эмоционально назвал это «чудовищной ошибкой». Освобожденный в июне, совершенно больной Лезер стараниями жены был сразу отправлен в больницу.

* * *

Макклой считал, что в случае неудачи с помилованием Круппа он подвергся бы суровой критике в Германии. Трудно сказать, отчего у него сложилось такое мнение. «Воющих собачонок» уже не было слышно; их задобрили. Адвокат Кранцбюлер заявил, что комиссар «сделал как раз то, что было единственно возможно и необходимо». Луи Лохнер, верный сторонник немецких промышленников, согласился с этим и назвал возвращение Круппу собственности «нравственным и истинно американским поступком». А один уважаемый лидер социалистов подумал: «Если уж американская военщина считает частную собственность священной, то у нас точно нет выбора. Вслух он этого не сказал, потому что руководство его партии – крупнейшей в Германии – выступило с заявлением, обвиняя западных капиталистов и правительство в Бонне в сговоре с целью вернуть старые порядки в политике и экономике. Судья Уилкинс написал Макклою: «И прежде бывало, что отменяли решения суда, но у судей, по крайней мере, была возможность ознакомиться с ходом дела». Елизавета Рот, чье наследство состояло лишь из старой фотографии убитых родных, не могла понять, почему право на вещи считается более священным, чем право на жизнь. Организация «Евреи – ветераны войны» заявила, что правосудию нанесен вред. «Нью-Йорк таймс» писала: «Наступит день, когда заводы Круппа опять начнут производить оружие, с помощью которого будут уничтожать новые поколения европейцев».

В лондонской «Обсервер» один из авторов утверждал, что «решение американцев означает возвращение к власти опасных лунатиков». В Париже парламентская Комиссия по иностранным делам приняла заявление с выражением недовольства решением американских властей. Согласно заявлению «Пари пресс», «все, что претит французам в Германии – прусский милитаризм, расизм, промышленный демпинг, – все это теперь возвращается в Европу».

Макклой был разочарован и раздражен. Он всегда советовался с английским и французским верховным комиссарами по важным делам. В случае с Круппом они оба согласились с американским решением. Особенно ему не понравилось, что в Лондоне Эттли и Черчилль выразили недоумение по поводу помилования Круппа. Альфрид был лишен свободы в английской зоне оккупации, где и находилась большая часть его собственности. Они передали его американскому правосудию, потому что не хотели оказаться втянутыми в неприятный и двусмысленный процесс. И за все время с момента вынесения приговора англичане ничего не сделали для реальной конфискации владений Круппа. То есть фактически они отказывались трогать его заводы, так зачем же теперь пожимать плечами? Нет уж, надо и им нести ответственность за происшедшее. В общем, ясно, что американский комиссар руководствовался в своих действиях благими намерениями, был добросовестным и искренним человеком. И все же…

* * *

Все же его понимание дела было весьма ограниченным. И он, и сами члены совета по помилованию могли лишь очень поверхносто познакомиться с материалами Круппа. Отвечая судье Уилкинсу, комиссар намекал на «новые сведения», которые свидетельствуют будто бы о «смягчающих обстоятельствах» по делу Альфрида. Однако он не ссылается ни на один конкретный факт, хотя в письме к судье просто должен был это сделать. Он писал миссис Рузвельт, что значительная часть заводов Круппа уже демонтирована, хотя в переписке с Уилкинсом выражал резонные сомнения в исполнимости антитрестовского закона в этом случае. Он повторял, что унаследовал это дело от Клея и что Крупп имел право на апелляцию в связи с возможными судебными ошибками, опять-таки не называя ни одного хотя бы гипотетического промаха, который бы оправдывал пересмотр.

Как видно из дела о помиловании, члены совета Макклоя просто удовольствовались аргументами Альфрида, которые он излагал еще в апелляции к Клею, а затем включили его доводы в свое решение и передали комиссару, который, в свою очередь, повторял их как доказанную истину. Вот несколько примеров.

Параллели очевидны. На этих же доводах, вероятно, основывалось и решение о помиловании. Чтобы понять его, надо вспомнить развитие ситуации на Корейском полуострове. Войска Макартура потерпели в это время тяжелое поражение. Американские власти полагали, что возникла опасность для всей политики Запада. Американцы в Германии, в конце концов, были людьми подчиненными. Мы не знаем точно, получали ли они какие-либо инструкции из Вашингтона относительно пересмотра дела Круппа. Но известно, как делаются подобные вещи, когда соответствующее официальное лицо отдает приказ, а позднее все это оформляется административно и юридически задним числом. Это лишь гипотеза, но она опирается на логику событий.