Неизбежная могила - Гэлбрейт Роберт

Чапмена, когда вы приехали туда? — спросил Страйк.

Последовала долгая пауза.

— Ну, это было… странно, правда же?

— Странно?

— Да… Хотя кое-что мне понравилось. Мне нравилось быть с детьми.

— Вы им тоже нравились, — сказала Робин. — Я слышала о вас много хорошего от женщины по имени Эмили. Ей было около семи или восьми, когда вы познакомились. Вы ее помните? Эмили Пёрбрайт?

— Эмили? — рассеянно переспросила Кэрри. — Гм... может быть. Я не уверена.

— У нее была сестра, Бекка.

— О… да, — сказала Кэрри. — А вы... Где сейчас Бекка?

— Все еще в церкви, — ответила Робин. — Обе сестры там. Эмили сказала мне, что она действительно любила вас — что они обе любили. Она сказала, что все дети так к вам относились.

Губы Кэрри изогнулись трагикомической дугой, и она громко заплакала.

— Я не хотела вас расстраивать, — поспешно произнесла Робин, когда Кэрри наклонилась к стоящему у ее ног шопперу и достала из него упаковку салфеток. Она вытерла глаза и высморкалась, повторяя сквозь рыдания:

— Простите, простите...

— Ничего страшного, — успокоил Страйк. — Мы понимаем, что это, должно быть, сложно.

— Вам что-нибудь принести, Кэрри? — спросила Робин. — Стакан воды?

— Д–д–да, пожалуйста, — прорыдала Кэрри.

Робин вышла из комнаты и направилась на кухню, которая примыкала к обеденной зоне. Страйк позволил Кэрри выплакаться, не сказав ни слова утешения. Он счел ее огорчение искренним, но это создало бы плохой прецедент, заставив ее думать, что слезы — это способ смягчить опрашивающих.

Робин, наполняя стакан водой из-под крана на маленькой, но безупречно чистой кухне, заметила рисунки дочерей Кэрри на дверце холодильника, все они были подписаны либо Поппи, либо Дейзи. Одна была подписана «Я и мама» и изображала две светловолосые фигуры, держащиеся за руки, обе в платьях принцесс и коронах.

— Спасибо, — прошептала Кэрри, когда Робин вернулась в гостиную и протянула ей стакан. Она сделала глоток, затем снова посмотрела на Страйка.

— Можно продолжать? — официально спросил он. Кэрри кивнула, ее глаза теперь покраснели и припухли, тушь размазалась по щекам, сделав их серыми. Страйку показалось, что она похожа на поросенка, но Робин это напомнило о девочках-подростках, дежуривших перед явлением Утонувшего пророка.

— Значит, вы впервые встретили Дайю на ферме? — спросил Страйк.

Кэрри кивнула.

— Что вы о ней подумали?

— Я подумала, что она прелестна, — ответила Кэрри.

— Правда? Потому что несколько человек говорили, что она была избалованной.

— Ну... может быть, немного. И все же она была милой.

— Мы слышали, вы проводили с ней много времени.

— Да, — сказала Кэрри после еще одной короткой паузы, — полагаю, что так.

— Эмили вспоминала, — сказала Робин, — как Дайю часто хвасталась, что вы с ней собираетесь уехать и жить вместе. Это правда?

— Нет! — потрясенно воскликнула Кэрри.

— Дайю это выдумала, не так ли? — спросил Страйк.

— Если... если она так говорила, то да.

— Как вы думаете, почему она заявила, что собирается уехать, чтобы жить с вами?

— Я не знаю.

— Может быть, чтобы заставить других детей ревновать? — предположила Робин.

— Может быть, — согласилась Кэрри, — да.

— Как вы относились к Уэйсам? — спросил Страйк.

— Я... думала то же, что и все остальные.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ну, они... они могли быть строгими, — ответила Кэрри, — но, полагаю, это было ради благой цели.

— Вы так думали, да? — спросил Страйк. — Что дело церкви было благим?

— Они занимались благими делами. Иногда благими.

— У вас были близкие друзья на ферме Чапмена?

— Нет, — сказала Кэрри. — Предполагалось, что у тебя не должно быть близких друзей.

Она крепко держала свой бокал с водой. Поверхность воды дрожала.

— Хорошо, давайте поговорим о том утре, когда вы отвезли Дайю в Кромер, — предложил Страйк. — Как это произошло?

Кэрри откашлялась.

— Она просто захотела пойти со мной на пляж.

— Вы когда-нибудь водили других детей на пляж?

— Нет.

— Но Дайю вы сказали «да»?

— Да.

— Почему?

— Ну... потому что она хотела пойти, и... она продолжала твердить об этом, так что я согласилась.

— А вы не беспокоились о том, что скажут ее родители? — спросила Робин.

— Немного, — ответила Кэрри, — но я подумала, что мы успеем вернуться до того, как они проснутся.

— Расскажите нам, что произошло, — попросил Страйк. — Как вам удалось проснуться так рано? На ферме Чапмена ведь нет часов, не так ли?

Кэрри выглядела расстроенной тем, что он это знал, и это напомнило ему о явном недовольстве Джордана Рини тем, что у Страйка было так много информации.

— Если ты едешь отвозить овощи, тебе дают маленькие часики, чтобы ты просыпался сам.

— Вы спали в детском общежитии в ночь перед поездкой на пляж, верно?

— Да, — смущенно ответила она, — я была на дежурстве по уходу за детьми.

— А кто собирался присматривать за детьми, когда вы уедете отвозить овощи?

После очередной паузы Кэрри сказала:

— Ну... там все равно кто-то остался после того, как я ушла. С детьми всегда остаются на ночь двое взрослых или подростков.

— Кто был вторым дежурным в ту ночь?

— Я... не могу вспомнить.

— Вы уверены, что там был кто-то еще, Кэрри? — спросила Робин. — Эмили сказала мне, что обычно в комнате было двое взрослых, но в ту ночь там были только вы.

— Она ошибается, — сказала Кэрри. — Всегда было двое.

— Но вы не можете вспомнить, кто был тот другой человек? — спросил Страйк.

Кэрри покачала головой.

— Итак, вас разбудил будильник. Что произошло потом?

— Ну, я... я разбудила Дайю, так?

— Джордану Рини тоже выдали будильник?

— Что?

— Он ведь тоже должен был выполнять это задание, не так ли?

Еще одна пауза.

— Он проспал.

— У вас не нашлось бы места для Дайю, если бы он не проспал, не так ли?

— Я уже не могу вспомнить все детали. Я помню, что разбудила Дайю, мы оделись и пошли к фургону.

— Вам нужно было загружать овощи в грузовик? — спросил Страйк.

— Нет. Все уже было загружено. С прошлого вечера.

— Значит, вы с Дайю пошли к воде, взяв полотенца для купания?

— Да.

— Могу я кое-что спросить? — спросила Робин. — Почему Дайю была одета в платье, а не в спортивный костюм, Кэрри? Или в девяностые годы члены церкви не носили спортивных костюмов?

— Нет, мы их носили... Но она хотела надеть свое платье.

— А другим детям разрешали нормально одеваться? — спросил