Redrum 2016 - Александр Александрович Матюхин

следующий момент это его меньше всего волновало. Тварь вскрикнула и опустила руку с ножницами на лицо Игорю. Левый глаз вспыхнул болью, миллионы щупалец оплели мозг, сдавили и взорвали его. А потом мир померк. Последнее, что Игорь увидел уцелевшим глазом, была вновь красивая девушка с большими розовыми сосками.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Вика подошла к дому и посмотрела на окна. Свет в кухне квартиры Игоря горел. Не спит. На самом деле ей не хотелось возвращаться туда, но черный бант… Бабулину ленту нужно вернуть.

Она поднялась на четвертый этаж. У дверей одернула куртку, подняла руку, чтобы нажать кнопку звонка, но передумала. Дернула за ручку — дверь оказалась незапертой. Вика вошла в квартиру. Запах тухлых яиц тут же ударил нос.

— Игорь?

Вика закрыла рукой нос и подошла к комнате, в которой они гадали. Игорь спал на диване. Без рубахи, одна рука на груди, другая свесилась с края дивана, в ней зажата ленточка бабули. На лице Игоря лежала раскрытая книга. Та, с которой они гадали.

Вика подошла, взяла ленту и развернулась, чтобы уйти, но что-то заставило ее остановиться. Любопытство? Да, оно коварно, и Вика не устояла. Она подошла и сняла книгу. Всё, как бабуля и говорила. Дух накажет его, если помыслы его не чисты.

Левая сторона лица Игоря была залита кровью, и кольца ножниц едва торчали из бурого цвета глазницы.

Тонкие Викины губы растянулись в улыбке.

— Его помыслы были не чисты.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Вика догадывалась… Поэтому-то и попросила бабулю помочь. Только Вика думала, что над ней будут издеваться все и… Но вышло все так, как вышло. Что бы здесь не произошло — помыслы Игоря были далеки от праведных.

Вика вернула книгу на лицо Игоря.

— Нечестивец.

Свернула черную ленточку и положила в карман. Бабуля сказала, что ленточку нужно вернуть в венок до рассвета. Иначе она будет сердиться. Вика ей поверила — ведь мертвые не врут.

Вика обернулась, на секунду ей показалось, что перед ней мерцает, словно раскаленный воздух в жаркую погоду, какая-то сущность.

— Чуть не забыла, — улыбнулась Вика. — Дух, спасибо, ты можешь уходить.

Мерцание часто-часто задрожало, а потом исчезло вовсе.

Вика вернет ленту на кладбище сегодня, но потом попросит у бабули еще раз. Вика хотела проверить Вадима. Сегодня он ей понравился, но… Ей хотелось верить, что помыслы его чисты. А если нет…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Александр Матюхин

Коридоры

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

От автора: «Однажды мы с семьей поехали в Музей Воды в Питере. Мы не знали, что на самом деле существует два музея в одном месте: один новый, интерактивный, с 36-сценами, экскурсиями (его везде рекламируют), и второй старый, в многоэтажной водонапорной башне. Так вот мы ехали в первый и случайно попали во второй. Внутри было тихо и мрачно, а еще не работал лифт. В каждую комнату надо было подниматься по узкой лестнице, а в залах нас ждали молчаливые одинокие старушки. И так на шесть этажей вверх. Кроме нас, в этом музее никого не было. Мы поднимались по лесенке, бродили по полутемным коридорам, а бабушки неотступно следовали за нами, обрадованные появлением живых людей. И вот, находясь на самом верхнем этаже, я вдруг подумал, что… Собственно, в тот же вечер рассказ и был написан, пока не прошло вдохновение.

А жена с тех пор боится ходить со мной по музеям. Мало ли что я еще выдумаю?!»

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Мы вошли в музей в пять минут десятого. Рекордсмены посещений. Ранние пташки. Кроме нас вряд ли бы кому-нибудь еще пришло в голову вылезать из дома в воскресенье в такую рань. А вот Ане пришло, милой моей ненаглядной. Аня еще за неделю до отъезда составила график посещений.

— Это тебе не Турция, — говорила она. — В Питере надо бегать.

Вот мы и бегали. За четыре дня — шесть музеев и два парка. Я стоптал подошвы на новых ботинках и начал разбираться в живописи эпохи Возрождения. Очень полезные знания для водителя такси, ничего не скажешь. Сначала с нами бегала Оксана, Анина одноклассница, у которой мы поселились, но в итоге ей надоело, появились важные и срочные дела и вообще «я это уже сто раз видела». Вот так и надейся на местных. Мне деваться было некуда, поэтому я покорно плелся за Аней по местам, отмеченным в ее навигаторе.

К пятому дню музеи слились для меня в единую череду галерей, выставок, экспозиций, бубнящих что-то экскурсоводов и бабушек-смотритель-ниц в коридорах, которым только и надо было, что ткнуть носом в наше бескультурье. Я с закрытыми глазами мог определить, где в музее находится кафе, а где — туалет. А еще мне отчаянно хотелось переписать Анин график и вставить туда, например, посещение кинотеатра, ресторана или хотя бы открытой веранды, где бы подавали прохладное нефильтрованное пиво. Залипнуть там на денек, под прекрасным питерским небом, а?

Однако же, противоречить милой моей ненаглядной было все равно, что залезать в пасть к змее. Лучше подождать, пока сама выдохнется…

Этот ранний музей на входе ничем не отличался от предыдущих: сразу за стеклянными дверьми небольшой прохладный холл, пол выстелен кафелем, справа — гардеробная, слева — касса. У стены под окном жались старые потертые стулья с потрескавшимися спинками и блестящими от пузырящегося лака подлокотниками. Потолки полукругом, узенькие окошки, пахнет историей, а проще говоря — старьем. Пожилая женщина в гардеробной при виде нас оживилась, но со стула не поднялась.

— Граждане, верхнюю одежду надо снимать, — проворковала она, указывая острым носом на мою куртку. — Не положено в верхней одежде.

Пока Аня покупала билеты, я вытряхнул из куртки телефон, зажигалку, ключи от машины, рассовал по карманам джинсов. Гардеробщица поглядывала то на меня, то на Аню с нескрываемым любопытством. Потом спросила, прижав куртку сухой ладонью:

— Туристы?

— Туристы, — ответил я. — Из Архангельска.

— Бегаете, значит, галопом по Европам, одним глазком на каждую прелесть посмотреть?

— А что остается? Город большой, времени мало.

— Раньше, бывало, у нас тут очереди выстраивались, — проворковала гардеробщица. — Никто никуда не торопился. А теперь? Все бегут и бегут. А ведь надо, чтобы усвоилось. Это же вам не хот-дог. Это культура!

Аня взяла меня за ладонь и