Испытание - Трейси Вульф

class="p1">Когда он вот так озвучивает мои наихудшие страхи, они оживают во мне вновь, начинают грызть меня. Но я подавляю их и говорю:

– У меня есть информация, которая вам нужна.

Сайрус отшатывается. Мои слова удивили его и, возможно, даже возбудили его любопытство. Когда он склоняет голову набок и всматривается в меня, я вижу, что он пытается понять, что это может быть за информация и стоит ли ему заключать со мной сделку.

Однако в конечном итоге любопытство побеждает.

– Какую такую информацию ты вообще можешь мне сообщить? – спрашивает он тем же тоном, что и прежде. Но в его глазах читается настороженность. – Ведь я вот-вот стану богом.

Когда он произносит эти последние слова, толпа его приспешников, окружающая купол, приходит в неистовство. Луг наполняется восторженными кликами, и слышится такой громкий свист, что я едва могу слышать мои собственные мысли. Это вселяет в меня еще больший страх.

Проходит, наверное, минута прежде, чем крики и свист стихают в достаточной мере, чтобы я могла заговорить снова. Когда это происходит, я смотрю ему прямо в глаза и лгу:

– Я только что повидалась с Каргой и должна сказать, что на вашем месте я бы остерегалась ее.

Это заставляет Сайруса замереть, он щурит глаза, его тело на миг застывает. Я даже не уверена, дышит ли он. Но затем он, похоже, приходит в себя и делает знак двум гвардейцам, облаченным в такие же нейтрализующие доспехи, что и он сам. Они бросаются ко мне и хватают меня за локти.

Когда один из них сжимает мою шею, мои друзья тоже сдаются, и солдаты хватают их. Реми создает силовое поле вокруг тела Колдер, затем также сдается.

Убедившись, что мы нейтрализованы, Сайрус устремляет взгляд на ведьм и ведьмаков в последнем пузыре силового поля и кивает им. Еще несколько секунд – и купол вокруг него гаснет.

Слава богу.

Теперь мы на один шаг ближе к тому, чтобы положить этому конец, а для меня только это и имеет значение.

Стараясь изобразить страх – что нетрудно, – я не сопротивляюсь, когда подручные Сайруса тащат меня к нему, как преступницу, пока остальные его приспешники на лугу злорадно вопят.

Но, приблизившись к нему, я вижу в его глазах неподдельную настороженность, и у меня падает сердце. Успех моего плана зависит от того, поверит ли он в ту ложь, которую я собираюсь ему скормить. Надо думать, человек, который кинул всех, кто когда-либо работал с ним, не может не подозревать, что другие только и ждут случая кинуть его самого.

Но мне надо быть осторожной. Сайрус должен сам спросить меня, что мне известно. Если я предоставлю ему это без его требования, он поймет, что это неправда.

Более обеспокоенная, чем я готова признать, я смотрю на странный алтарь, который он воздвиг посреди этой аляскинской глуши. Рядом с этим валуном стоит Иззи.

– Ты возвращалась на остров, чтобы повидаться с моей матерью? – спрашивает она, и, услышав в ее тоне интерес, Сайрус удивленно поворачивается к ней.

– Да, возвращалась, – отвечаю я, и мой голос дрожит. Потому что это в тысячу раз хуже. Одно дело сказать Сайрусу, что Карга безутешна из-за потери своей дочери, и совсем другое – сказать это ее дочери.

Иззи заявила, что ей плевать на ее мать и она не желает иметь с ней ничего общего, но все равно тяжело использовать чью-то мать в качестве оружия, даже если это не направлено против нее и ее ребенка.

– Ну что ж, моя дорогая, скажи мне, что ты имеешь сообщить, – говорит Сайрус с выраженным британским акцентом. – Что тебе сказала эта женщина, которую я бросил? Похоже, Изадора хотела бы это узнать.

– Думаю, вам это нужно больше, чем ей, – отвечаю я. – Карга вам солгала.

– В самом деле? – В его голосе звучит насмешка, но в его глазах отражается нечто такое, что говорит мне, что он внимательно слушает меня. И начинает сомневаться во всем том, что Карга когда-либо говорила ему.

Разумеется, он готов поверить, что Карга обманула его, ведь сам он обманывал других тысячи раз.

– И о чем же, по-твоему, эта старая ведьма мне солгала? Потому что последнее, что я от нее слышал, были мольбы о том, чтобы я остался с ней.

Толпа смеется – даже женщины, – и меня охватывает отвращение. Как люди могут не видеть его гнусности? Как их может забавлять его жестокость? Нет ничего смешного в том, чтобы унижать другого человека, тем более если этого человека здесь нет и он не может себя защитить.

Карга отнюдь не вызывает у меня симпатии, но, когда Сайрус начинает передразнивать ее на потеху толпе, я не могу не желать, чтобы она появилась здесь и сокрушила его. Мужчине не следует говорить так о матери своего ребенка – тем более в присутствии этого ребенка.

– Что ж, в таком случае вы, похоже, знаете все, что вам нужно узнать. Хотя, думаю, я должна вас предостеречь, что некоторые женщины гневаются, когда у них крадут их детей. – Я смотрю на него с самой холодной и хитрой улыбкой, которую только могу изобразить – что нетрудно, ведь я научилась этому, наблюдая за ним самим – и говорю:

– Так что я, пожалуй, пойду.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, сбросив со своих рук гвардейцев, но успеваю пройти только пару шагов прежде, чем Иззи говорит:

– Не знаю, папа. Грейс такая паинька, что я не могу поверить, что она солжет.

– Хорошо. – Сайрус пытается сделать вид, будто ему все равно, но мне уже ясно, что он заглотил наживку. Теперь мне надо сделать только одно – подсечь его. Он поворачивается ко мне. – Говори, что ты хотела мне сказать.

– С удовольствием, но сначала мы должны заключить соглашение.

– Тебе нужны деньги? – презрительно спрашивает он, затем глядит на толпу, придав своему лицу выражение долготерпения. – И почему им всегда нужны от меня только деньги?

Толпа улюлюкает, а я тем временем ломаю голову над тем, что сказать ему теперь.

– Мне нужны не деньги – мне нужно, чтобы вы пообещали, что не убьете нас и не причините нам вреда, и тогда я скажу вам все, что Карга сказала мне об этом алтаре и обо всем, что связано с ним.

– Неужели ты действительно хочешь упустить удобный случай разбогатеть ради моих никчемных сыновей и нескольких шелудивых собак?

– Да, – просто отвечаю я. Потому что, если я скажу что-то еще, он увидит, как я разозлена тем, что он так пренебрежительно отзывается о моих