Война и мир. Том 3-4 - Лев Толстой

Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не тольконичего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением,приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, — этот идеал,долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторевырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает кнему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребяческинеосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей вбеде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускаетего. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливымипреступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, торазложение республиканского правительства, которое могло погубить его год томуназад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партийчеловека, теперь только может возвысить его.

Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партииухватываются за него и требуют его участия.

Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеаломславы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений,с своею искренностью лжи, — он один может оправдать то, что имеет совершиться.

Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому,почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствиеплана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющийцелью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.

Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочетбежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говоритбессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции,прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены ещеболее, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для тогочтоб удержать власть и погубить его.

Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и вселюди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайностиделают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайностиделают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против негозаговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайностьпосылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым,сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как онимеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию вАнглию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этогонамерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются безсражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, ислучайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии,которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотряна прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним еговласть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, которыйкажется всем чем-то прекрасным и разумным.

Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению,силы запада несколько раз в 1805-м, 6-м, 7-м, 9-м году стремятся на восток,крепчая и нарастая. В 1811-м году группа людей, сложившаяся во Франции,сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе сувеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека,стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени,предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованнымилицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставитьнаполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумногоидеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Корольпрусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; императорАвстрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочькесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышениювеликого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнениясвоей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всейответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нетзлодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же вустах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник,который могут придумать для него германцы, — это празднование Иены и Ауерштета.Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Всесовершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить кего страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.

Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели —Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда-нибудь былиуничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Новдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно велиего до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленноеколичество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры,зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющиепримеров.

Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и всеслучайности постоянно теперь уже не за, а против него.

Совершается противодвижение с востока на запад сзамечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те жепопытки движения с востока на запад в 1805–1807 — 1809 годах предшествуютбольшому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то жеприставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и таже быстрота по мере приближения к цели.

Париж — крайняя цель достигнута. Наполеоновскоеправительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; вседействия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимаяслучайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своихбедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, онбы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять леттому назад и год после, — разбойником вне закона. Но по какой-то страннойслучайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которогодесять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают вдва дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией имиллионами, которые платят ему за что-то.

Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волныбольшого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которымносятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.