Белые волки - Влада Южная

Улица внезапно стала шире и закончилась небольшим пятачком, обнесенным с трех сторон стеной. Дома, стоявшие вокруг, будто стыдливо отвернулись: их окна выходили в другие проулки. Покосившиеся от времени каменные короба напоминали сгорбленные спины древних старух. Вдоль стены лежали чьи-то вещи, какие-то доски и ящики. Ни единой живой души не наблюдалось в поле зрения.

Димитрий сбросил скорость, развернул кар и остановил его, но мотор глушить не стал. Он откинулся назад, уронил руки на колени и некоторое время оставался так, кусая губы. Северина сидела рядом ни жива, ни мертва. Место, куда он ее привез, не очень-то подходило для романтических встреч и свиданий. Одно дело, если бы они приехали куда-нибудь на высокую точку, откуда открывалась бы красивая панорама города. Или хотя бы оказались в уединенном месте у озера. А еще, по слухам, на реке тоже можно отыскать уютные отмели, где никто не помешает любоваться природой и наслаждаться обществом друг друга. Но Димитрий привез Северину в какую-то дыру, откуда она даже не знала, как выбраться, и это все больше шло вразрез с ее мечтами.

– Я хочу домой, – сдалась она и ужаснулась, как жалобно звучит собственный голос, – пожалуйста, отвези меня обратно.

Он повернулся к ней, словно только и ждал этого. Мягко придвинулся ближе и положил руку на спинку кресла за ее головой. Северина задрожала, но теперь уже не только от страха. Получалось, что Димитрий практически обнимал ее. В такой близости от него, большого и взрослого мужчины, она ощутила себя именно так, как он ее и назвал – маленькой девочкой. Значит, вот как все будет. Он хочет, чтобы все случилось здесь. Северина сглотнула. Не очень-то приятные декорации для ее первого раза, но… она ведь решила идти до конца.

– Я… – она сделала судорожный вздох и сглотнула, – …я еще никогда…

– Я знаю, – спокойно ответил он, поднимая руку и проводя указательным пальцем от ее лба вдоль по щеке и тем самым убирая от лица прядь волос.

Северина трусливо зажмурилась. Он коснулся ее! Очень нежно, между прочим. Именно так, как ей и хотелось. Но все равно было страшно. Она ощущала жар, идущий от его тела в том месте, где его колено прижалось к ее ноге, а еще чувствовала его запах. От Димитрия пахло мылом, словно он совсем недавно принимал душ, и, конечно, своим волчьим обонянием Северина заметила это еще когда только садилась в его кар, но теперь, на совершенно ничтожном расстоянии, она разобрала, что к этому запаху примешиваются и другие нотки. Мускусные. Те, что появляются в знак готовности к…

– Снимай трусики, – произнес он почти над самым ее ухом.

Северина не понимала, что с ней творится. Ее бросало то в жар, то в холод, ей было безумно страшно, но в то же время до смерти любопытно, что будет дальше. Вся она тряслась мелкой дрожью и вздрагивала каждый раз, когда Димитрий делал хоть какое-нибудь, даже самое незначительное движение. Его рука, лежавшая у нее за головой, прожигала ей кожу на затылке, другую руку он убрал, едва коснувшись ее лица, и теперь Северине ужасно не хватало того мимолетного ощущения.

А еще он желает, чтобы она разделась… Северина сделала бы это, ведь все уже решено, но для начала ей невыносимо хотелось того, ради чего она и пустилась в авантюру: страстных признаний в любви, пылких комплиментов, уверений, что он не сможет больше жить без нее. Но Димитрий просто молча ждал, его дыхание звучало спокойно и размеренно, и ни одного признака волнения так и не появилось с тех самых пор, как он похитил ее по дороге домой.

– Т-ты любишь меня? – сделала она еще одну робкую попытку подтолкнуть его в нужном направлении.

– Не болтай. Делай, что сказано.

– Н-но… я хотя бы тебе нравлюсь?!

– Ты нравишься Ему. Этого достаточно.

– Кому – ему?!

Северина распахнула глаза, в груди что-то екнуло, но Димитрий быстрым движением накрыл ее рот ладонью, вдавливая ее затылок в предплечье другой своей руки, и наклонился ближе:

– Снимай их.

Она слабо замычала, растерянная и сбитая с толку, но его ладонь уже освободила ее рот, и он отодвинулся, потер лоб большим и средним пальцами, словно страдал от головной боли.

– Давай же. Не заставляй меня ждать.

Северина поняла, что у нее нет другого выхода, кроме как подчиниться ему. Он не увезет ее отсюда, пока не получит, что хочет. Слезы навернулись на глаза, когда она потянулась к пуговице на поясе юбки.

– Нет. Юбку не трогай. Только белье.

– У меня еще колготки…

– Хорошо, их тоже.

Чувствуя себя глупой и неуклюжей, Северина принялась ерзать на сиденье, кое-как стягивая с себя нижнее белье вместе с колготками. Пришлось скинуть туфли и потом судорожно нащупывать их ступнями, чтобы обуться обратно. То, что ее мужчина должен был стягивать с нее, перемежая действия поцелуями и ласковым шепотом, теперь лежало в дрожащих ладонях Северины бесформенным комком белого хлопка и светло-бежевой лайкры.

Димитрий не отодвинулся от нее ни на сантиметр, но что-то в нем противоречило самому себе. От его тела исходил запах возбуждения, но лицо оставалось бесстрастным. Так он хочет ее или нет? Его возбуждает ее тело или… ситуация, в которой она оказалась вместе с ним? У служанки с женихом, которые кувыркались в кладовке, выходило все просто: он стонал и рычал, как раненый зверь, она охала и вздыхала, и они оба выглядели обезумевшими от страсти. А что делать ей, Северине, с мужчиной, который словно созерцает ее и себя со стороны и отнюдь не торопится стать активным участником действа?

– Дай свою сумку, – приказал он.

Не глядя, она сунула руку под сиденье и отыскала требуемое. Сумка скатилась на пол еще во время самого первого крутого поворота. Димитрий отобрал ее и отстранился. Расстегнув замок, он взял с колен Северины ее белье и засунул внутрь сумки прямо поверх учебников. Потом застегнул и вернул хозяйке.

– Выметайся отсюда.

Она поморгала, не веря своим ушам. Что он сказал?! Глаза у Димитрия прищурились в каком-то таинственном предвкушении, а губы снова кривились.

– Выметайся, а то я сам выйду и тебя за шиворот вытащу.

Северина пискнула как мышь, толкнула дверь и едва не вывалилась на землю. Как только она, прижимая сумку к груди, встала на ноги, в помятой и чуть задранной юбке, с ходящими ходуном голыми коленками, дверь захлопнулась, кар сорвался с места и через две секунды скрылся за поворотом.

Выронив сумку, Северина обхватила себя руками и огляделась. Она понятия не имела, в какой стороне ее дом, но даже если бы знала, то все равно оставался шанс не добраться, ведь ей предстояло очень долго идти через бедняцкие кварталы, полные опасностей. Стены вокруг давили, тишина оглушала. Ей показалось, что даже если закричит – громко, во все горло, – никто не услышит и не придет.

Она ощущала себя жалким, выброшенным на улицу котенком. Отец ее не любит, любимая мамочка давно умерла, верных друзей, кроме Эльзы, у нее нет, а с теми, кто хотел бы с ней дружить, она не станет водиться сама. И теперь вот мужчина, которого она полюбила всем сердцем и хотела подарить свою невинность, просто поиграл с ней и выкинул, нимало не заботясь о ее жизни и безопасности.